Дверь закрылась.
Джума подумал и прилег.
— Зачем ты прилетел? — спросила Карой, устроившись в пенокресле напротив. — Работа?
Безопасник покачал головой.
— Взял отпуск. Очень уж хотелось повидаться с тобой.
Глаза женщины расширились.
— Видимо, тебе здорово досталось, раньше ты никогда бы не признался. А может быть, постарел?
— Ни то, ни другое, просто я стал мудрее… хотя едва ли счастливее. А главное, понял, что ты необходима мне, как воздух, как дыхание, как биение сердца.
— Даже так? — В голосе женщины прозвучала ирония, но каким-то седьмым чувством Джума уловил и ее сомнения, и недоверие, и затаенную радость. — Не поздно?
Джума подумал, еле заметно улыбнулся, но и от этой улыбки заболели лицевые мускулы.
— По оценке наших психологов, я все делаю вовремя, хотя и в самый последний момент. Думаю, что не поздно.
— А я думаю иначе. — Карой налила в стакан жидкости из сосуда, протянула больному. — Пей.
Джума послушно выцедил горьковатый, отдающий травами напиток. Голова сразу прояснилась, да и сил прибавилось настолько, что он смог сесть.
— Давай поговорим начистоту. Я долго ждал… тебя, твоего решения, потом разбирался в себе, потом в загадке обаяния Мальгина и… ничего не понял. Клим — такой же, как и я, не брат, но родственник, и так же грешит суперменством, однако и он до сих пор не решил, что делать в сложившейся ситуации.
— Ошибаешься, — тихо проговорила Карой, отворачиваясь.
— Что?! Ты хочешь сказать, что он решил… он был здесь?
— Нет. И не будет. Он любит свою Купаву, хотя и не хочет в этом признаваться. Он сильней тебя, но ему трудней, чем тебе, сделать выбор: руки его связаны тем, что Купава до сих пор жена Шаламова.
Джума почувствовал себя уязвленным.
— Если бы Клим был таким сильным, каким его считаешь ты, он давно разрубил бы наш гордиев узел.
— Сила — не только в умении быстро и жестко решать, она — в умении прощать, а Клим простил Купаву… и не простил себя. В этом его драма. Человечество разучилось сильно любить и сильно страдать, все больше привыкает к мелочности и мелкости чувств, и Мальгин — редкое исключение из правил.
Джума с изумлением смотрел на Карой, потеряв дар речи.
— Но если дело обстоит таким образом… если он любит другую, то почему же ты…
— Да не знаю я ничего! — ответила женщина с внезапной силой и тоской. — Не уверена, вот и все. Улетела сюда и жду, жду неизвестно чего и неизвестно кого. Может быть, я не права, и он мучается по другой причине, а может, любит обеих, но ведь мучается! Я же вижу, хотя и не интрасенс.
— Зато он интрасенс… и не только интрасенс, но еще и зародыш «черного человека».