Василий таращился на спутницу Павла, похожую на куклу Барби, только высокую, живую, длинноногую, в драгоценностях и платье, переливающимся невиданными цветами. Это было как наваждение. Вера изумленно осматривала гостью, родители не знали как себя вести с ней.
— Юля, — моя невеста, — отрекомендовал её Павел.
— Ну ты и скрытный, — произнесла Вера, а Василий только молча поглядывал.
Никак не мог понять, откуда взялась эта скороспелая невеста, если он никогда не видел её в обществе Павла, а вроде всегда находились втроём с Верой.
— Правда эффектная у меня будет женушка? — спросил он у всей компании.
— Да уж куда лучше, — ответил за всех Андрей Иванович.
Вскоре гости откланялись.
— Мама, ты не представляешь какой фурор произвела «моя невеста». Все её разглядывали как диковину. А Вера с Василием так и жрали глазами Юлю. Вот теперь моё самолюбие немного успокоилось, — поцеловав мать, сказал сын.
— Надолго ли? — подумала Любовь Ивановна. Но первый раунд выигран. Время для продолжения борьбы было. Павел пошел спать. Взвинченные показухой нервы и не утихающее чувство неудовлетворенного самолюбия, смешанного с любовью к потерянной навсегда Вере не утихали.
— Почему потерянной? — подумал Павел.
Поразмыслив, он вспомнил, как они стояли в обнимочку с Василием, смотрели на гостью, а думали друг о друге. Он же видел их короткие взгляды, нежный Верин, обращенный к сопернику, и любующийся своей невестой, Василия, подлого друга. И прежде чем уснуть он представил себе как на глазах у Веры убивает Василия, а, потом и её, изменницу, которой нет пощады. Сцены были ужасные, то простреленные головы, то нож в сердце, то перерезанное горло. Это уже было высшее выражение эгоизма, страшного, кровавого, безудержного. У него стучало сердце и кровь пульсировала в висках. Весь в поту, Павел садился в постели, вскакивал на ноги, ходил, потом снова ложился и эти безумные мысли не давали ему уснуть. Разум от ревности стал бесконтролен.
— Ты спишь, сын? — раздался за дверью голос отца.
— Нет, папа, заходи.
Отец вошел, чувствуя настроение сына, он поставил на столик поднос с коньяком, двумя рюмками и закуской.
— Составишь компанию? — спросил он сына, — Что-то не могу спать. Сегодняшняя мудрость отца успокоила бешено настроенного Павла и после его ухода он уснул.
Утро не принесло долгожданного душевного облегчения. Его лихорадочный мозг постоянно и напряжённо работал в поисках средства жестокой мести, такой, чтобы содрогнулись два счастливца, оставивших его ни с чем. Павел не мог успокоиться от того, что его соперник, лучший друг, которому он доверял, на деле оказался предателем, женихом сделался тайком от него и двадцать четыре года дружбы пошли под хвост собачий. Почему, почему Вера предпочла его скромного, отбросив как ненужный элемент, любимца женщин, красавца, богатого, не знающего ни в чем отказа? Почему? Он страстно хотел это выяснить, но как? И тогда ему в голову пришла мысль использовать свою Барби, подсунутую на кризис отцом, чтобы как-то утихомирить его взбунтовавшееся самолюбие. Отец даже поездку отложил из-за сына, так беспокоился о его самочувствии.