— Я — услышал. Теперь услышь ты. Двое моих — идут к лодкам. Когда дойдут — двое твоих пойдут к берегу.
Опять… переговоры. Часть туземцев эмоционально ругается, хватает луки, направляет стрелы в нашу сторону, другие размахивают короткими копьями, палицами…
Гос-с-споди! Какая тоска! И вот ради этих людей я терплю все гадости средневековья? Мерзости и неудобства «Святой Руси»? Чтобы хотя бы дети этих придурков жили чуточку лучше? Против их воли, против даже «воздушных замков», если они случаются у этих… Окско-Волжских гуронов? Или — ирокезов? На что я трачу свою, единственную на весь мир, попаданскую жизнь? Я же мог сегодня сбегать и посмотреть очень приличное глинище верстах в семи от Стрелки. Я мог бы прогуляться по тем же Гребнёвским пескам и прикинуть как поставить наплавные (на плотах) мельницы. Да просто — поговорить с новосёлами, узнать что-то новое о своих людях, лучше их понимать…
— Твоих отпустим, когда мои придут на берег. Это последнее слово. Хау.
647 самое последнее китайское предупреждение. Китайцы — вполне приличные люди. Просто чуть другая культура. Это надо знать. А здесь… Здесь прогресс — я. Потому что попандопуло. Я не напрашивался — так получилось.
«Государство — это я». Куда тому Лую до меня?! Франция? — Экая мелочёвка! Человечество — это я. И культура здесь будет моя. На основе дворовой этики позднесоветского периода с примесью разрухи эпохи демократии. Не путайте дворовую этику с дворцовым этикетом. Отнюдь-с.
Ну почему я не эстет? Или — ренесансист? Не визажист, не меломан, не соплежуй… Не повезло здешнему человечеству.
— Ты меня слышал. У меня не два языка. Сейчас ты увидишь, как твои люди умрут.
Вытаскиваю нож, прижимаю пленного к борту лодки, так, чтобы голова была снаружи. Как бы не перевернуться… Приставляю под его бороду нож. Молчат. Ждут.
Пауза тянется. Чем-то им этот «посол» насолил? Можно резать?
Вдруг какой-то бурный монолог на берегу. Возбуждённо-агрессивный. В адрес этого «она».
— Эй, погоди!
Там идёт бурный междусобойчик. Даже друг друга в грудь начали толкать.
— Эй, мы согласны. Иди ближе — там глубоко, утонут.
Тут он прав. Приходится подгребать к берегу. Шагов 20 — достаточно. Часть аборигенов, стараясь не привлекать к себе внимания, разбегаются по балаганам. И так же скромно возвращаются. Стараясь не показывать луки с уже натянутыми тетивами и наложенными стрелами.
— Они промеж себя говорят: отпустят — пустить стрелы.
Спасибо, Сухан. Хорошо, что ты хорошо слышишь. А то я сомневался — спишут они тех четверых, которые остались на Стрелке, о которых они думают, что живые? — Списали. Ясно же, что даже если нас перебьют, то пленных на Стрелке успеют убить. Или — это только мне ясно?