— Я не ем. Я могу, но потом меня всегда тошнит. Какой-то сложный метаболизм. Могу пить почти все, но только если жидкость не слишком крепкая или густая. Джордж уже сказал, что он снабжает меня…
— Как вам это удается? Разве сейчас запасы не контролируются строжайшим образом?
«Она безоговорочно приняла ситуацию», — удивленно улыбнувшись, подумал Джордж.
Девушка вызывала у него восхищение.
— Это проще, чем вы думаете. Питер может… вы уверены, что хотите знать?
Она кивнула. Джордж посмотрел на Питера, тот не был против.
— Если человек умер не слишком давно, я всегда могу взять часть крови. Особенно если несчастный потерял крови много, недостатка никто не заметит. Я держу ее в холодильнике. Если мои помощники спрашивают, я говорю, что она нужна мне для сравнительного анализа. К тому же Питер может использовать и зараженную кровь. Алкоголь и наркотики не годятся, а вот инфекционные болезни ему не страшны. Когда доноры оказываются ВИЧ-инфицированными, кровь уничтожается, а я прибираю ее к рукам.
Было похоже, что Меган слегка запуталась, а Питер как будто смутился.
— Но я думала, она должна быть, ну… понимаете… свежая.
— Не должна, — быстро ответил Питер. — Свежая значительно лучше и… скажем, вкус у нее более изысканный. Но то, что дает мне Джордж, вполне подходит. Не нужно обманываться, Меган. Во многих отношениях я действительно чудовище из легенды. Я родился воином, и умер воином. Первые четыреста пятьдесят лет я питался так, как принято у большинства моих собратьев. Отнимал кровь у людей. Некоторые из них отдавали ее добровольно, другие — нет. Мне это напоминало охоту на диких животных и одно время очень нравилось.
— Почему ты перестал это делать?
И снова Джордж удивился. Казалось, Меган не была потрясена ни откровениями Питера, ни тоном, каким он рассказывал о себе. Его слова лишь подогрели ее любопытство.
— Я несколько десятилетий размышлял над природой охоты и вдруг начал испытывать внутреннюю боль. Это была боль духа, возможно, души. Даже когда я жил в той стране, которую принято Считать центром христианской веры вот уже в течение тысячелетия, я не знал, есть ли у людей душа. Но однажды меня снова стали посещать те же вопросы. Что такое душа? Может ли ее иметь существо вроде меня? Существо, подвергшееся темному превращению…
Они помолчали. Питер смотрел в окно, Меган — на него, а Джордж изучал свои ботинки.
— Но это уже другая история. Давай не будем больше об этом говорить.
Он взглянул на Меган.
— Я очень хочу, чтобы ты мне доверяла, хочу тебе нравиться. Но пойми меня, сейчас я больше не в состоянии говорить об этом.