Сэр Натаниэль отечески положил ему руку на плечо и мягко ответил:
— Ты прав, мальчик мой; ты абсолютно прав. Не стесняйся своей искренности. А я в ответ должен тебе признаться, что у нас, стариков, не имеющих собственных детей, становится теплее на сердце, когда мы слышим такие слова.
Адам снова заговорил, на сей раз торопливо, словно желая поскорее покончить с этим разговором:
— Мистер Уэтфорд так и не показался, но Лилла и Мими ждали меня и встретили со всей сердечностью. Они все очень высокого мнения о вас, дядя. Мне это приятно было слышать еще и потому, что они мне очень нравятся. Мы уже пили чай, когда в дверь постучался мистер Касуолл. Он заявился в сопровождении своего негра (окно в гостиной довольно большое, и из него хорошо видно парадное крыльцо). Двери ему открыла Лилла. Мистер Касуолл объяснил, что напросился на приглашение потому, что ему хотелось бы теснее познакомиться со всеми своими арендаторами, чем он мог это сделать вчера, в суматохе праздника. Девушки пригласили его к столу — они очень милы и воспитанны, сэр; любая из них может… когда найдет своего избранника, сделать его счастливейшим человеком на свете.
— И этим избранником можешь стать ты, Адам, — с улыбкой вставил мистер Сэлтон.
Внезапно только что горевшие воодушевлением глаза молодого человека, к удивлению его дяди, погасли, взгляд стал отстраненно-печальным, а голос зазвучал глухо и скорбно.
— Да, это могло бы стать венцом моей жизни. Но, боюсь, что этого не случится. А если и случится, то принесет мне лишь боль и страдания.
— Да у тебя все еще впереди! — воскликнул сэр Натаниэль.
Молодой человек повернулся к нему, и старик увидел в его глазах неизбывную скорбь.
— Еще вчера… Еще несколько часов назад… Да, ваши слова могли бы вдохнуть в меня новые силы, дать надежду и мужество; но слишком многое изменилось с тех пор.
Но старый дипломат, искушенный в человеческих слабостях, не согласился с ним:
— Ты слишком рано сдался, мальчик мой.
— Я не из тех, кто легко сдается, — упрямо возразил Адам. — Но после всего произошедшего лучше открыто посмотреть правде в глаза. Когда мужчина, особенно молодой, испытывает то, что испытал я, увидев вчера Мими, у него дух захватывает, а сердце скачет как сумасшедшее. Ему не надо никаких объяснений. Он просто знает. И все.
Наступило долгое молчание. Лишь когда в комнату через окно пополз вечерний сумрак, Адам снова заговорил.
— Дядя, вы не знаете, у нас в роду были ясновидцы?
— Нет. По крайней мере, я о таком не слышал. А почему ты спрашиваешь?
— Дело в том… — осторожно произнес молодой человек, — что моя убежденность в грядущей трагедии основана на ощущениях, слишком схожих с ясновидением.