Старик был бледен, и Котов стал беспокоиться, не хватил бы Адада удар или инфаркт.
– Босой, что на горизонте?
– Чисто!
Котов принялся в быстром темпе осматривать нишу в стене. Ниша естественного происхождения, просто кто-то додумался вытащить несколько разрушенных камней из толщи стены и закрывать нишу одним камнем снаружи. Вместительная полость. Он положил свертки на камни, развернул грязные полотнища, бумагу, просмотрел старинные книги. Некоторые в покоробившихся кожаных переплетах, на замках из стальных пластин. Были и какие-то рукописи, свернутые в трубу, сложенные в несколько раз листы грубой толстой бумаги с чертежами и надписями на незнакомом, наверное, древнем языке. Какие-то башни, здания, крепости и…
– Смотри, Зуб. – Котов поднял выцветший местами и сильно потертый чертеж, повторявший в общем контуры древней Пальмиры. Линии расходились веером, некоторые соединялись перемычками и заканчивались южнее оазиса, чуть дальше, как показалось Котову, Триумфальной арки.
– Седой, я – Барс! – вызвал он своего заместителя.
– Слушаю, Барс! Как успехи?
– По коням, Седой, поднимай всю группу! Есть результат. Возле северного шоссе, между старым валом Пальмиры и ипподромом, увидишь три башни-склепа и Босого. Он вас встретит.
Сидорин рассматривал старинные книги и рукописи, осторожно прикасаясь и раскрывая некоторые из них, изредка бросая взгляд на бледного хмурого Адада. Двое сирийских офицеров из местного гарнизона только переглядывались, но руками не прикасались к интересной находке российского спецназа. Вчера именно они выезжали вместе с Беловым на место задержания старика и теперь ждали, когда российские военные зададут свои вопросы, чтобы забрать Адада и начать задавать ему свои.
– Хитрый старичок, – заключил, наконец, Сидорин, посмотрев на Котова и Зимина, сидевших у стены. – Ну-ка, Олег, спроси у него, для кого он это богатство берег.
Зимин перевел вопрос, потом стал еще что-то говорить старику, видимо, убеждая его отвечать, чтобы не усугублять молчанием свою вину перед народом.
Старик вздохнул и стал что-то говорить вялым голосом, применяя исключительно жалобные интонации. Однако спецназовцы видели, что этот тон не очень соответствует взгляду Адада. Глаза как раз говорили, что он вовсе не напуган, скорее, пытается найти выход из создавшегося положения. И не очень-то он раскаивается.
– Он говорит, что пытался спасти хоть что-то из достояния народа от варваров, – перевел Зимин. – А возвращать не стал потому, что был не уверен, что правительственная армия сможет удержать город. Вот и ходит периодически проверять целостность своего клада.