Император связывал с реализацией указа даже в таком виде большие надежды. По воспоминаниям дочери, Ольги Николаевны, 30 марта 1842 г. Николай Павлович в неурочный час зашел на половину императрицы и сказал: «Благослови меня, жена. Я стою перед самым значительным актом своего царствования. Сейчас я предложу в Совете план, представляющий собой первый шаг к освобождению крестьян». В этот день Совет обсуждал указ об обязанных крестьянах. Император произнес известную речь, в которой назвал крепостное право «злом, для всех ощутительным и очевидным», прикасаться к которому «теперь было бы делом еще более гибельным». Однако, подчеркнул царь, и «нынешнее положение не может продолжаться всегда», и поэтому необходимо «по крайней мере, приготовить пути для постепенного перехода к другому состоянию». Так осторожно Николай «готовил» своих сановников к мысли о необходимости начать освобождение крепостных крестьян.
Оценивая указ 2 апреля 1842 г. с точки зрения его реализации, многие историки признают его неудачным: ведь до 1858 г. в обязанные крестьяне было переведено всего 27 173 ревизских душ (душ мужского пола). Вместе с тем целый ряд авторитетных исследователей высоко оценивали его влияние на разработку Положений крестьянской реформы 19 февраля 1861 г. В отличие от указа о свободных хлебопашцах 20 февраля 1803 г., по которому владельцы могли отпускать крепостных, только предоставив им земельный участок в собственность, по закону 1842 г. помещик получил возможность сохранить собственность на землю в полном объеме. Разработчики реформы 1861 г. пошли именно по такому пути – после реформы появились временнообязанные крестьяне (крестьяне, которые за отведенный им в пользование надел обязаны были отбывать в пользу помещиков определенные повинности, пока не выкупят этот надел в собственность). О выкупе личной свободы крестьян после 1842 г. речь уже не шла: указ подразумевал, что они получают ее безвозмездно. И в этом историк В. О. Ключевский видел его главное значение. Закон об обязанных крестьянах важен и в том отношении, что благодаря его обнародованию крестьянский вопрос стал одной из обсуждаемых тем в среде дворянства и на страницах периодических изданий. Таким образом, он обрел новый «статус» – вышел из подполья.
Последней попыткой ввести инвентари в помещичьих имениях центральной России стал Комитет 1846 г., имевший всего одно заседание (1 марта). Его члены, среди которых был и наследник Александр Николаевич, рассмотрели записку министра внутренних дел Л. А. Перовского «Об уничтожении крепостного состояния в России». Он предлагал «даровать крестьянам ограниченную свободу»: они оставались прикрепленными к земле, но переставали быть собственностью помещиков (развитие идеи Комитета 6 декабря 1826 г). Вопрос о земельных наделах решался министром в духе сложившейся в ходе многолетнего обсуждения крестьянского вопроса традиции – земля оставалась в собственности помещиков, они предоставляли ее в пользование крестьянам, отношения с которыми определялись инвентарями или «росписями работ»; крестьяне, таким образом, приближались по своему положению к обязанным. Проект Перовского предусматривал и предоставление крестьянам прав на движимое и недвижимое имущество. Члены Комитета посчитали идею инвентаризации помещичьих имений в тот момент «едва ли удобоисполнимой», но признали, что закон о крестьянской собственности необходим. Прямым следствием этого решения стал указ от 3 марта 1848 г. о праве крепостных крестьян приобретать недвижимую собственность, пусть и с согласия помещика. Это был прорыв в законодательстве о крепостных крестьянах.