Клара, выслушав меня, только встряхнула головой.
– А-а, – понял я, – гнездо делаешь!
К середине апреля, ворона перестала появляться на моем дворе. Впрочем, и других ворон, тоже не было в деревне.
За многочисленными летними хлопотами, да заботами, забылась вся это история с вороной.
Ближе к концу августа, меня остановило негромкое карканье. На привычном месте сидела серая ворона и чуть повыше еще три птицы. По пустому месту в хвосте и по беленьким перышкам у клюва, я узнал Клару. А вот остальные вороны были мне не знакомы. Гладкие, блестящи перья, черные клювы и суетливые движения всё выдавало в них молодых птиц.
– Эй, да ты никак своими детишками похвастаться прилетела?! – окликнул я ворону.
Она, опустив голову вниз, внимательно вслушивалась в звуки моего голоса. Переступив с лапы на лапу, негромко каркнула, словно спешила сообщить, что узнала меня и обрадовалась встрече.
– Тогда сиди, принесу чего-то вкусненького, – приободрил я её.
Из вкусненького в доме оказался только хлеб. Ну не угощать же мне её супом?
Клара, привычно слетела ко мне ближе, и зашагала к хлебу. И тут её детишки подняли такой шум! «Улетай, опасно! Ты куда, он тебя сейчас сцапает!» – даже мне было понятно, о чем они кричат своей неразумной матери.
Клара, ничуть не смущаясь предостерегающих криков, схватила хлеб, и благодарно блеснув на меня черными бусинками глаз, взлетела в воздух. И тут произошло странное – молодая ворона резко сорвалась с ветки и, догнав ее, ударила лапами по спине. От удара, Клару бросило к земле, она, сделав резкий поворот, избежала падения, но тут вторая ворона, налетела на неё. Ловко нырнув под защиту густой зелени помидорных грядок, Клара спокойно склевала хлеб, нисколечко не смущаясь возмущенных воплей своих голодных детишек.
«Плохо у них обстоят дела с родственными отношениями! Каждый за себя…» – я положил второй кусочек хлеба и стал ждать продолжения вороньего спектакля.
Продолжение было скучным: Клара взяла хлеб, отошла от меня на пару шажков, и спокойно склевала всё до последней крошки, не обращая внимания на голодное карканье своих ленивых детишек.
В середине ноября, я, распахнув двери, на секунду зажмурился от яркой снежной белизны. Ровный бархат снега заботливо укутал землю. Ничего не нарушало белой снежной перины. Только звёздочки вороньих следов прочертили запорошенную дорожку.
Легкое и как мне показалось, радостное карканье, донеслось с ближайшей яблони.
Три птицы сидели на ветвях рассматривая изменившиеся окрестности.
– Привет, вороны! – поздоровался я с ними, – а куда ещё одну подевали?