Она посмотрела на него так, словно говоря ему, что тема не закрыта, но объяснила произошедшее с ее обычной скрупулезностью. По ее собственному мнению, Сириус слишком остро отреагировал, и она не скрывала свои мысли.
— Да, он такой, — молвил Гарри, поставив ящик к стене в своей комнате. — Но он был прав. Не обижайся, Рон, но твоя мама иногда может быть невыносимо властной.
— Все в порядке, — ответил Рон с понимающим взглядом.
— Я пойду и поговорю с ним, Гермиона. Я думаю, что он уже знает, что я здесь и использую это в качестве предлога, чтобы заставить миссис Уизли вернуться сюда, но я попрошу его только после того, как поговорю с ней. Мы не можем позволить себе бессмысленные ссоры. Ты что-то сказала про Альбуса? — спросил Гарри, и его друзья застыли на месте.
— Альбус? — спросила Гермиона.
— Да. Наш директор, — сказал Гарри с полуулыбкой, не понимая, почему они так удивились.
— С каких пор он для тебя «Альбус»? — осторожно спросил Рон.
Гарри был удивлен. В самом деле, с каких пор? Он вспомнил тот случай в больничном крыле, когда подумал о старике, назвав его по имени, но…
— Я… точно не знаю. Мы в последнее время часто беседуем и… я не знаю. Что-то должно измениться.
Гермиона покачала головой.
— Как скажешь. Теперь, когда я думаю об этом, это не так существенно. У нас будет новый преподаватель истории магии в следующем году, а еще новый учитель Защиты от темных искусств.
— В самом деле? Что случилось с профессором Бинсом? Он захотел насладиться отдыхом в загробной жизни? — усмехнулся Гарри.
— Так и есть, Гарри. Он ведь давно умер и стал призраком, — сказала Гермиона, нахмурившись.
— Да, и он любил свою работу так, что решил остаться в Хогвартсе на еще несколько десятилетий после того, как его контракт истек. Это не так уж плохо, — согласился Гарри. — Что случилось?
— Профессор Дамблдор сказал, что кто-то… подшутил над ним, — начал было Рон, закатывая глаза. — Угадай как? Ему оставили зеркало и вырезку из Ежедневного Пророка с того времени, как он умер. Он, наконец, понял свое состояние и просто ушел.
Гарри с трудом боролся с приступом оглушительного смеха, но перед Гермионой нельзя было смеяться над подобным.
— Это был… очень человечный и добрый жест, чтобы помочь ему поверить в жизнь после смерти, вы не думаете? — сумел спокойно произнести он.
— Ну конечно, похоже, что тебя это очень веселит, — сказала Гермиона, снова скрестив руки.
Рон и Гарри не могли больше сдержать смех, и даже Гермиона не могла не улыбнуться.
— Так, Гарри. У тебя остался еще какой-нибудь потрясный проект на оставшееся время летних каникул? — спросил Рон, сдерживая веселье.