- В общем, все более или менее правильно. Ионас примерно так и объяснил свой странный брак Пятрасу. Родителям братья решили ничего не говорить, зачем им правду знать? Женился их сын - и дело с концом... Но тогда, в первый вечер по возвращении домой и сам Ионас не все знал.
- Ты что, бредишь? - возмутилась Лиза, обиженная тем, что её рассказ не произвел должного впечатления, - Чего там он мог не знать?
...Московские гости раскинулись в плетеных креслах, в той самой верхней гостиной - на любимом месте Рудольфа, где вечно он дымил своей трубкой. Сейчас старик сидит возле постели жены - Бируте все ещё не оправилась от своей мигрени, которая, по правде сказать, похожи на микроинсульт...
Всего полторы недели назад Лиза и Павел, впервые поднявшись сюда, были тронуты и очарованны идиллическим пейзажем, открывшимся перед их глазами. Все те же плавные линии холмов, окруживших долину, и так же облака прикорнули на их мягких боках, и вдали сверкает снегами вершина горы Маунтин... Но тогда дом содрогался от топота и многоголосая, хозяева и гости говорили наперебой, спешили познакомиться поближе, радовались долгожданной встрече. А сегодня - печальная тишина, и Лиза с Пашей невольно понижают голос, почти шепчутся. То, что рассказывает Павел, пожалуй, и не стоит произносить в полный голос.
... - О том, как он обманут, Ионас узнал совсем недавно. Незадолго до нашего с тобой приезда, Лизок, Полина призналась, что изнасиловал её сожитель мачехи - тот самый начальник милиции. Пьян был, да и вообще отпетый негодяй. Буфетчица и без того мечтала от девчонки избавиться. После смерти Полькиного отца квартира им на двоих осталась - нужна ей падчерица? Тем более у буфетчицы сразу сожитель появился - этот самый милицейский начальник. Баба все и закрутила. Сначала избила девчонку до синяков: мол, с чего это мужик на тебя полез, сама, небось, к нему пристала. Потом потащила на медэкспертизу, обзавелась документом, что изнасилование имело место. Собиралась неверного любовника сгноить - он бы с милицейской работы полетел, это как минимум. И тюрьмой пахло: падчерице шестнадцать всего. Но потом рассудила по-другому: он, когда протрезвел, начал мосты наводить, оправдываться. И уж не знаю, как и зачем, невзначай, наверно, обмолвился, что в отделение накануне трех бесчувственных наркоманов доставили, и один из них иностранец. Вот тут-то гениальный план и родился, то ли у него самого, а скорее у сожительницы: как сбагрить сироту, из-за которой весь сыр-бор, а заодно и квартиру получить целиком в свое распоряжение.