— Прости, Ю, я не могу… Я же тоже живой… — голос демона звучал странно хрипло, словно Тхия его сорвал. — Только скажи — и я все прекращу. Ты скажи только…
Несколько минут ничего не происходило. Он словно ждал чего-то. Но Ю молчала. Тогда его рука — не та, что ее запястья сжимала, а другая, свободная — скользнула с ее спины на бок и дальше, на обнаженную грудь, распластанную по холодному камню…
* * *
— И он так просто… — ахнула ведунья недоверчиво, тараща свои раскосые глазища, — А ты… Ты же?.. Да я его убью! Я ему все его!..
— Остынь, — недовольно буркнула Ю, — я уже лет так шесть на практике знаю, откуда дети берутся. Тут тебе не столица. У нас женщин не за девственность ценят, а за то, скольких мужчин она сумела привлечь. А я, все же, дочь вождя. Хоть и младшая. Так то, интересовались мной многие.
Арха пристально изучила потолок. Ничего интересного на нем не нашла и глянула на стены. Но там тоже не оказалось ничего, достойного ее внимания. Пришлось ей вернуться к рассматриванию грахи.
— Насколько я понимаю, «общение» с Тхия тебя не разочаровало?
Граха отрицательно помотала головой и посмурнела ещё сильнее.
— Так я и думала, — констатировала ведунья. — Ладно, что дальше-то было, раскрепощённая ты моя?
* * *
А дальше… Дальше пришло осознание, что она лежит на боку, созерцая несущиеся по чернильному небу тучи, похожие на грязную шерсть. А руки у нее связаны за спиной. Но все это не имеет никакого значения. Как, например, не имеет значения, что камень, на котором она лежала, твердый. А так и не утихнувший ветер — холодный. Зато очень много значило горячее, почти обжигающее тело мужчины, прижимающееся к ее спине.
— Дикая… — почти прошептал он, медленно проводя раскаленными губами по ее голому плечу, — какая же ты дикая… Дурная…
— Развяжи меня, — попросила она сипло.
Голос у нее самой был таким хриплым, словно она простудилась. И просить его развязать хотелось меньше всего. А прекращать это безумие хотелось еще меньше. Но… Всегда найдется место этим проклятым «но».
— Если я тебе сейчас развяжу, то ты немедленно удерешь, — он перестал ее целовать и просто прижался губами к ямке между шеей и плечом. — А если б ты только знала, как мне не хочется тебя отпускать. Дикарка… Северянка…
— Все было прекрасно, мессир, — горячо заверила его Ю, — но я… Я замерзла.
Отговорка была так себе. Граха и не такую температуру могла перенести без малейшего вреда для себя. И оба это понимали прекрасно. Впрочем, как и необязательность ее просьбы. Если бы[а7] ей нужно было, то демонесса могла бы уйти и со связанными руками. При должном желании подобные мелочи Ю никак остановить бы не смогли.