Поэтому двигалась девушка вперёд исключительно на личном упрямстве. Поднимая голову только изредка, выискивая впереди какое-нибудь отдельное дерево. Клятвенно обещая себе, что как только она до него дойдёт, то обязательно упадёт. Но потом было ещё одно дерево, и ещё одно. И так до бесконечности.
Дан держался неподалёку и, кажется, время от времени посматривал на неё. Но ничего не говорил и близко не подходил. Только вот на переживания по этому поводу ни моральных, ни физических сил не оставалось. Лишь бы уж куда-нибудь дойти.
Вроде бы, хаш-эд что-то сказал, но лекарка даже не разобрала, что именно. Да и не прислушивалась. Зато когда Ю остановилась, Арха буквально врезалась в неё, не сразу сообразив притормозить и отдавив грахе ногу. За что удостоилась от великанши парочки нелицеприятных эпитетов. Но и на это, честно говоря, ей было плевать.
Зато когда гигантша, убедившись в полной невменяемости ведуньи, усадила её на землю, прислонив к дереву, наступило счастье. Полное и безоговорочное. Арха равнодушно смотрела, как Ю стягивает с неё сапоги, а потом и чулки. Которые оказались дырявыми настолько, что даже на роль дуршлага не годились.
Откуда-то с боку вырулил Дан, протянул грахе белую тряпку, смерил лекарку мрачным взглядом и опять скрылся с глаз. Только когда великанша начала раздирать ткань на полосы, до лекарки дошло, что тряпка была нижней рубахой. Видимо, пожертвованной лордом в пользу страждущих.
Ю, смочив лоскут водой, быстро и умела смыла с ног страдающей ведуньи кровь и как-то странно перебинтовала её ступни, снова натянув сверху сапоги.
— Только не говори, что мы сейчас опять пойдём, — простонала Арха, мечтая очутиться хоть в самой Тьме, но только не в этом проклятом лесу.
— И сейчас пойдём и до вечера идти будем, — успокоила её сердобольная подруга. — И ещё завтра. А если не доберёмся, то и послезавтра.
Лекарка застонала сквозь зубы. Хотя звук больше походил на вой. Но, покряхтывая как старая бабка, и придерживаясь рукой за дерево, пачкающее ладошку смолой, она кое-как поднялась. Шагнула — и снова села на землю. Лучше бы никакой остановки не было. Потому что у лекарки возникло полное ощущение, что она сунула ступни в огонь.
— Так я и думала, — хмыкнула Ю. — К кому на ручки пойдёшь? В смысле, что предпочитаешь? Ко мне на плечо или к нему на ручки?
Граха кивнула куда-то в сторону, видимо, подразумевая Дана. Конечно, соблазн задрать нос и гордо заявить, что она и сама справится, был велик. Вот только боль, пусть и не столь значительная — другие-то и худшие испытания переносили, верно? — заставляла гордость застесняться и скромно удалится. Ведунья решила, что самостоятельность можно проявить и в другой ситуации.