— Арха, а ты ведь главного так и не услышала…
— Чего я там не услышала? — буркнула лекарка, чувствуя себя самым обездоленным существом в мире.
— Дан сказал, что не хочет тебя терять. Насколько я его знаю, такое признание для него равносильно… — Адин помахал рукой, находя подходящее сравнение. Видимо, сделать это было совсем непросто. — Ну, как, например, тебе выйти голой на площадь Императора. Что же касается остального… Мухи это, на которые не стоит обращать внимания. Всё у вас будет, но только в своё время. Или ты куда-то спешишь?
— Да нет, — призналась Арха, хоть и с невеликой охотой. — Честно говоря, я как-то об этом не думала.
— Вот и дальше не думай. Да ему время понять, что между вами вообще происходит. Это для тебя всё просто. Люблю, готова на все, он — сосредоточие моего мира. А Дан привык усложнять. Да и не верит он в существование такое зверя, как любовь. И любая привязанность для него означает слабость. Ничего, дойдёт. Главное, наберись терпения и не спеши.
— Дойдёт до него. Как до фонарного столба.
Лекарка опять всхлипнула, в очередной раз размазав по физиономии слезы пополам с грязью, которой щедро поделилось чистое по идеи полотенце.
— Или ты, как Тхия, задумалась о счастливой семейной жизни? — Адин, снова ставивший чайник на плиту, через плечо глянул на лекарку. — Если задумалась, то ещё раз настоятельно рекомендую тебе не думать.
— Это ещё почему? — окрысилась лекарка из чистого упрямства.
Не сказать, что подобные мысли ей в голову совсем не приходили. Приходили, конечно. Но и желание Дана осупружить особо острым не было. Как-то она не представляла себя женой лорда. Вот если бы вместе, в маленьком домике, каждый день. Она бы потихонечку пациентов принимала, а он… И вот на этом фантазии стопорились. Что бы рогатый делал? Сапоги шил? Сеном торговал? Солдатом в городской страже служил?
— Потому что этого не может быть. От слова «никогда»! — неожиданно резко, в совсем не свойственной ему манере, отрезал Адин.
Ногой подтянул к себе табуретку, сел, наклонившись к Архе. Взял её ладошку в свою, да ещё левой рукой сверху накрыл. И, помолчав, снова заговорил. Правда, на этот раз мягко, убеждающе.
— Ар, ты пойми, женитьба у высших лордов — это не то же самое, что у простых смертных. И даже не то же самое, что у обычных аристократов. Это политика, голая политика и только иногда экономика. Но ничего больше. Думаешь, почему на свадьбу надо высшее дозволение испрашивать? Любой такой союз — это усиление одной партии или ослабление другой. Игры возле трона, а то и на самом троне. Ты, конечно, не помнишь, но лет двести назад был казус, сменилась правящая династия. Просто потому, что у одного из аристократов оказалось больше прав на престол, чем у прямого наследника. Слишком много в нем кровей боковых линий было понамешено. А в итого коктейль оказался более чистым, чем у кронпринца. Понимаешь?