Так начался второй день его новой жизни.
* * *
Петр панически боялся телефонных звонков. Боялся принимать звонки, но еще больше — звонить. Особенно незнакомцам. Необходимость позвонить незнакомому человеку порой повергала его в дремучий, тягостный ужас, от которого можно было избавиться только одним способом — разбить телефон об пол и никогда больше о нем не вспоминать.
Поэтому перед звонком Грановскому Петр два часа просидел за компьютером, уныло уткнувшись лицом в монитор и временами поглядывая на лежащий рядом листок бумаги с номером.
Наконец он закурил, зажал сигарету в зубах, снова взял в руку телефон и набрал номер.
Каждый гудок отзывался ползучим шорохом под черепной коробкой.
— Да, я вас слушаю.
Петр вздрогнул.
— Добрый день. Илья Валерьевич?
— Да, это я. Слушаю вас.
— Меня зовут Петр Смородин. Я насчет работы…
— Да-да! — голос Грановского смягчился. — Скажите, пожалуйста, сколько вам лет?
— Двадцать пять.
— Замечательно. В каком районе вы живете?
— Недалеко от Приморской.
— Хорошо. Музей находится в Басковом переулке, это десять минут от станции «Чернышевская». Смены ночные по десять часов, плачу двести рублей в час. График — ночь через ночь. Это устраивает вас?
— Конечно, конечно…
— Вот и отлично. Подробнее о работе я расскажу, когда вы придете сюда. А сейчас хочу задать вам еще пару вопросов, если не возражаете.
— Конечно.
— Вы читали Юлиана Фейха?
— Да, — соврал Петр.
— Это очень хорошо. А есть ли у вас стихотворение Фейха, которое вы могли бы назвать своим любимым?
— Даже не могу сразу ответить… Разве что навскидку…
Растягивая слова до неприличия, Петр лихорадочно вбивал в поисковик «Юлиан Фейх». Первое стихотворение, которое появилось в списке, называлось «У меня есть глаза».
— Наверное, все-таки «У меня есть глаза».
— Замечательно! — обрадовался Грановский. — Стихотворение действительно гениальное, даже одним своим названием! Приходите сегодня в любое время до двадцати часов на Басков переулок, дом 21, квартира 2. Второй этаж. Дверь будет открыта, вы сразу узнаете её по строке из стихотворения.
— Хорошо, я приду часа в четыре.
— Замечательно! Буду ждать вас! До встречи!
Грановский повесил трубку.
Петр выдохнул и с силой вдавил сигарету в пепельницу, точно хотел придавить ею страшное насекомое.
С подоконника на него смотрел кот.
Зачем ты обманываешь себя? Зачем ты с таким упорством продолжаешь твердить, что тебе хорошо, что так и надо, что все идет по задуманному плану? Этого ты хотел? Об этом мечтал? Ты хотел остаться один — ты получил одиночество; наслаждайся же им, столь желанным и наконец достигнутым! Ты думал, что вот она — твоя стихия, теперь ты один и сможешь осуществить свою мечту: заполнить все вокруг собой и только собой. «Здесь живу только я» — говорил ты себе, ощущая во рту сладость этих упоительных слов, слов бога. «Здесь живу только я» — было написано на двери в этом страшном сне. И эти слова совсем недавно ты произнес с такой болью — об этой боли ты мечтал?