Тем ужаснее подействовала на него ситуация с Мариной. Бедный Димка, он совершенно не ожидал такого удара. Столько лет жил в покое и радости, в полной гармонии с самим собой, со мной и со всем миром, а тут на тебе! Удар ниже пояса.
Процесс разрушения счастья и покоя начался две недели назад. Димка пришел с работы с огромным пуком васильков, из чего можно было понять, что он не только не предчувствует никакого удара, но и пребывает в самом беззаботном состоянии духа, в самом небесном настроении. Я не вышла в прихожую его встречать, не выразила радости по поводу букета, никак не отреагировала на его «Привет, Динка, что поделывала без меня?» – сидела, отвернувшись к окну, и трагически молчала. Не дождавшись от меня ни ответа ни привета, Димка смущенно сунул цветы в вазу, вымыл руки и пошел на кухню готовить ужин. Он долго возился, хотя ужин был самый немудрящий – яичница с ветчиной и сыром, надеялся, наверное, наивный мой брат, что мрачное настроение у меня тем временем улетучится, и все у нас опять будет здорово. Потом мы ели: Димка нарочито весело рассказывал о том, как провел день, я сохраняла трагическое молчание. В середине какой-то очередной шутки я его перебила:
– Все это безумно интересно, но, видишь ли, Димочка, у нас жуткие неприятности.
Димка уронил вилку – кусок ветчины сорвался, скакнул по столу к моей тарелке, Димкины глаза посинели в предчувствии горя. Маленький дурачок, он и не представлял, что горе это – смертельное!
– К-какие неприятности, Динка? – чуть-чуть заикаясь, спросил Димка (знал бы он, о чем пойдет речь, наверное, вообще бы языка лишился).
– Жуткие, я же говорю. Помнишь, когда-то давно я сняла самоубийство Ольги?
– Помню… Но ведь это было давно. Разве теперь…
– Тот фильм был моим первым. Первая запротоколированная смерть, первая кинохроника убийства.
– Зачем ты вспоминаешь о нем сейчас, Динка? Все прошло, все сто лет назад закончилось. Ты же знаешь, это был просто фильм… фильм о несчастном случае… нет, не о несчастном случае, о самоубийстве, она ведь сама тогда… Я не виноват в ее смерти, Динка, она сама!
– Сама-а… – протянула я и растянула губы в гримасе плача. – Она сама, как и все остальные. Фильм о самоубийстве Ольги – первый фильм. Ты его тогда продал, да?
– Что значит первый? О чем ты, Динка?
– О том, что с десятым не повезло. Ты использовал не тот материал – он вышел из-под контроля, нарушил с такой любовью созданный тобой сценарий.
– Какой сценарий? Какой десятый? Я ничего не понимаю! – Вот тут мой братец забеспокоился всерьез: подумал, что я окончательно сошла с ума.