А после я догоняла наш организованный клин! А потом обгоняла и сигала на этот раз в бескрайнее небо, словно стараясь вылететь из атмосферы. Залетала высоко-высоко, туда, где даже дышать было больно, и чешуя покрывалась инеем, а после, складывая крылья, камнем уходила вниз.
Леч-у-у-у!
Кажется, падая, пронеслась мимо чего-то белого и злого. Алишин? Вероятно.
Улинри я вроде как не выронила, ибо честно за этим следила, а со всем остальным древний фейри, думаю, справится. В конце концов, я обещала что он на мне полетит, но вот комфортного путешествия дивному никто не гарантировал!
Но увы, все хорошее рано или поздно заканчивается. Вот и горы начали кончаться, и впереди замаячили долины и холмы, а, стало быть, мы почти прилетели. Я, как приличная девочка, вернулась в хвост все еще идеально ровного треугольника хейларов и чинно полетела в общем темпе. Спустя десяток минут белый хейлар стал снижаться. Местом посадки было выбрано большое поле с уже снятым урожаем, где хватило места для всех нас.
Я размяла лапки, крылышки, выгнулась и легла на животик, предлагая седоку покинуть свой эксклюзивный транспорт.
Улинри с меня буквально сполз. Если учитывать, как легко и непринужденно он забирался — было приятно.
— Ну ты и… — немногословно выдал некромант.
Я перекинулась обратно в человека, завязала обратно в хвост растрепавшиеся волосы и невинно спросила:
— Что?
— Ирьяна, мы же хотели долететь и немного развеяться, без приключений, а не придумать тридцать три способа убиться в полете!
— Убиться? — хлопнула ресницами я. — Ты что! Все было под контролем!
— Ладно, тридцать три способа угробить седока!
Я не преминула припомнить фейри то, что он у нас цепкий и вообще якобы трудноубиваемый, на что мне возразили, что это, конечно, так, но предпринятые попытки вселяют уважение.
Пока мы общались, хейлары успели и перекинуться, и даже одеться. Подошли к нам дружным трио, и Алишин, как всегда, за всех сказал:
— Идем к главному дому. Ищем управляющего, он получил распоряжения и должен все подготовить, а после открываем портал в город.
Неладное я почуяла уже на подходе к дому. Было очень… тихо. Слишком тихо для середины дня и деревенского поместья. Под лопаткой противно засосало, а уж когда при входе в мощеный булыжниками двор мой чуткий нос уловил запах гари и еще один, металлический, терпкий… стало жутко.
Алишин остановился и поднял ладонь. Мы тоже замерли.
— Я чую смерть, — тихо сказал Улинри, глубоко вдохнув. — Много. Животные… и люди. Это случилось совсем недавно.
— Улинри, заберите отсюда льету Ирьяну, — отрывисто скомандовал Алишин. — Лучше сразу в город.