— Не, иначе! Вы должны мне ответить…
— Даже знать не хочу, что я должен ответить. Послушайте, девушка…
— Да какая ж я девушка? — кокетливо хихикнули за полоской света.
— Ну, хорошо, — от нахлынувшего раздражения у Алекса даже ладони под перчатками вспотели. — Женщина, бабушка, госпожа, метресса, леди, в конце концов!
— Ну, вы загнули… — озадаченно протянули за дверью.
— Вы меня впустите или нет? — шёпотом, но всё-таки рыкнул Росс.
— Да входите! Кто вас не пускает? — обиделась — чтобы долго не думать — особь женского пола с так и неопределённым возрастом и социальным статусом. Но дверь, наконец, открылась на всю ширину. — Только потише, а то мадам вас пускать не велела. И если бы не Рони… Ой!
Алекс оказался проворнее — успел-таки сунуть трость между поспешно захлопнувшейся створкой и косяком.
— Вам сюда никак нельзя, достопочтимый лорд, — испуганно пискнуло за филёнкой. На дверь поднажали, трость скрипнула. — Извиняйте, но пустить никак не могу.
— Да почему, ради всех Семерых?!
— У нас… не прибрано!
Росс скрипнул зубами. Кажется все, ну буквально все кругом в последнее время решили проверить его нервы на прочность. Управляющий рванул треклятую дверь, едва не сняв её с петель. Желтоватый жиденький свет залил убогий переулок, на миг ослепив детектива.
— Ой, мамочкародименяобратно, — оттарабанил кто-то невидимый, но успевший довести альва до белого каления. — И вправду лорд….
— Милое дитя, — придушенным шёпотом очень, ну просто крайне вежливо попросил Росс. — Отведите меня к своей подруге. Иначе, видит Седьмой, я разнесу всё ваше благословенное заведение по кирпичику.
Нет, рычать всё-таки не стоило. Но сказанного не воротишь. Алекс нервно крутанул шеей и одёрнул манжеты.
— Э-э… Извольте следовать туда, вашество.
Фигура, на фоне света выглядящая вырезанным из бумаги силуэтом, изобразила нечто среднее между книксеном и судорогой. Что могло означать загадочное обращение «вашество» Росс уточнять не стал. Он и без того чувствовал себя героем комедии абсурда. Причём постановка явно была низкопробной.
Мастерс предупреждал, что девушку сильно избили. Но одно дело это «сильно избили» представлять, даже если и даёшь себе труд пнуть фантазию. И совсем другое воочию лицезреть. Чувствительностью Рона альв не обладал и при виде насилия над женщинами и детьми в буйство не впадал. Но зрелище и его проняло, заставило передёрнуть плечами в ознобе.
Стараясь ступать потише, зашёл в комнату, освещённую только тусклым ночником на прикроватной тумбочке. Подумал и дверь за собой закрывать не стал — пусть несчастная видит, что не заперта с незнакомым мужчиной, незачем ещё больше пугать. Присел на самый краешек кровати, аккуратно взяв её руку.