– Ну, что там у вас еще стряслось? – спросил он хмуро.
– Вам-то что? – огрызнулась, не поворачиваясь.
– Видели бы себя сейчас – не спрашивали бы. Прекратите плакать и объясните, что случилось.
Я хотела вообще ничего не говорить и просто уйти – но куда пойдешь с заплаканным лицом и красным носом? Он все не уходил, ждал ответа. Я обмахивалась руками, в надежде быстро придать себе нейтральный вид.
– Вам будет приятно узнать, Гия Шалвович, – выдавила довольно истерично, – что я не только сотрудник, вызывающий у вас постоянные сомнения в профпригодности, но и неуспешная мать.
Слезы опять засочились, я отчаяннее замахала руками перед лицом.
– Ну знаете, – возмутился он, – такими словами не бросайтесь. Дети не повод для склок и сведения счетов. И потом, я вам ничего не сделал плохого, просто спросил. Так понимаю, у вас форс-мажорная ситуация и вам нужно уйти?
– Да… – прогундосила я, принимаясь сушить лицо бумажной салфеткой, случайно обнаружившейся в кармане, стараясь не повредить остатки макияжа и не ухудшить дела активным трением.
– Возьмите! – воскликнул он, протягивая большой белый платок.
Я поколебалась и взяла.
– Так что случилось-то? – спросил опять Гия.
– Из полиции звонили. Говорят, Гриша что-то утащил из супермаркета.
И опять захлюпала, а он нахмурился и сказал:
– Ребенок в полиции – это серьезно. Я поеду с вами. Знаю, как с ними разговаривать.
– Но… зачем вам…
– И потом, вы ведь не на колесах, – рассудил Гия. – Довезу и сам разберусь.
Первый раз мне не казалась противной его самоуверенность и эта манера жестко распоряжаться по всякому поводу. Я не в силах была отказаться от помощи. Мы спустились к машине, молча сели – он за руль, я рядом, и Дадиани, включив навигатор и уверенно вырулив со двора, помчался на рискованной скорости, как настоящий кавказский водитель.
– А как вы собираетесь с полицией разбираться… с такой внешностью? – пришло мне вдруг в голову. – Вы же сами из этих… из «понаехали»…
– Я с восьми лет в Москве, – холодно возразил он. – Интересно, откуда в вас столько снобизма? Вы что – принцесса крови?
– Во мне?! – изумилась я.
Он молча покосился и ничего не ответил.
– Простите, – залепетала, – это не снобизм, это… В общем, ляпнула не подумавши, у меня бывает… Сейчас все мысли о Грише… Не знаю, что мне с ним делать. Боюсь полиции… – Слезы опять подступили и прорвались. Я прятала лицо в платок, стараясь унять свое отчаяние. Но все равно рыдала уже в голос.
– Твою мать… – тихо проворчал он. – У меня больше нет платка.
Я не унималась.
– Да перестаньте вы плакать! – приказал он. – Соберитесь. Это же никуда не годится. Вспомните, что вы едете выручать сына. Представьте лучше, каково ему сейчас, он и так напуган, а тут еще вы… Хотя… может, в полиции убитая горем мама и уместна… – рассудил вдруг. – Как дополнительный аргумент. Так. Что вам толком сказали по телефону?