– Я ушел с работы, – сообщил он слабым голосом. – Буду отцовскую компанию поднимать.
– Здорово, – обрадовалась Лина. – Уверена, это к лучшему. Твоему папе повезло, что ты согласился.
Алик смотрел недоверчиво, ища в словах насмешку.
– Лин, – прошептал, – а может, нам ребенка родить?
Она растерялась.
– Что? Не хочешь? Семейная жизнь не привлекает? – пошел он в наступление.
– Нет, почему же… – залепетала Лина, собираясь с мыслями. – Мы никогда этого не обсуждали, я думала, ты не хочешь…
– Я-то как раз хочу, – с жаром заявил муж. – А вот ты – ты же звезда! Как же! До детей ли тебе!
– Аличка, ну что ты такое говоришь! Это ты моя звезда. Я тебя люблю, я тобой восхищаюсь.
Он помолчал, переваривая приятное.
– Но ты не хочешь детей! – воскликнул, снова нападая.
– Да нет, не то чтобы… Просто ты никогда об этом не говорил…
– Не говорил, потому что вижу, что тебе не до того, – назидательно возразил Алик. – А нам давно бы следовало серьезно подумать о ребенке.
– Ну хорошо, давай подумаем. – Лина все еще не могла угомонить ворох мыслей, замелькавших от его предложения.
– Я готов хоть сейчас, – уверенно заявил муж и осекся: – То есть не совсем. Сейчас, наверное, не смогу. Но завтра – завтра уж я наверняка поправлюсь и тогда… Коза эта приходила, – буркнул, вдруг вспомнив. – Юлиана.
– Не самый лестный отзыв, – улыбнулась Лина.
– Мне кажется, моя гипертония из-за нее, из-за этого ее блеянья. Верещала над ухом, пока у меня мозг не вскипел. Жуткая женщина! Пришлось попросить на выход.
– Серьезно? Ты ее выставил?
– Определенно, – пожал плечами муж.
Лина прыснула смешком.
– Я думала, она тебе нравится, – сказала. Алик покривился. Лина поправила на нем одеяло. – Давай-ка спать, Аличка. А то как-то тревожно за твою бедную голову. – Она поцеловала его в лоб.
– А ребенок? Когда будем делать?
– Ты же сказал, не сегодня, – улыбнулась жена. – Нам ведь не к спеху, днем позже, днем раньше…
– Да, – вздохнул он. – Но ты согласна? Готова? Это ведь повлияет на твою работу.
– Ну конечно! – Она снова поцеловала его, поправила одеяло. – Спи, моя звезда. Завтра все обсудим.
Однако и завтра еще Алик чувствовал себя плохо. Попытался снова погрузиться в изучение документации, но голова болела и не получалось сосредоточиться. Зато мысль о том, что он добился от жены согласия на ребенка, грела и успокаивала. Конечно, ребенок – нарушение заведенного уклада… Но ведь и так больше жить нельзя!
Алика отчаянно мутило. Он не понимал, как могла эта тупая и похотливая девица настолько повлиять на его самочувствие. Или причина в чем-то другом? Он точно помнил, что первый толчок тошноты и какой-то новой боли ощутил после ухода Юлианы, после всех тех помоев, которые она на него выплеснула в бессильной ярости отвергнутой самки.