Коррозия характера (Сеннетт) - страница 38
Этот вывод может показаться крайностью. Однако если менеджеристская идеология представляет стремление к институционным изменениям как способ достижения большей эффективности, а не простого проведения эксперимента с неизвестным конечным результатом, то это вынуждает нас поинтересоваться, действительно ли она успешна. Определенно новый режим нацелился на зло рутины во имя большей продуктивности.
В начале 90-х годов Американская Ассоциация Менеджмента (АМА) и «Уайет Компаниз» (Wyatt Companies) провели исследования фирм, которые серьезно занимались сокращением персонала и структур, и АМА обнаружила, что повторяющиеся сокращения продуцируют уменьшение прибыли и спад производительности отдельного рабочего. Исследование, проведенное «Уайет», в свою очередь, обнаружило, что «менее чем половина компаний достигла своих целей, стремясь к уменьшению затрат; менее чем одна треть компаний увеличила свою прибыльность» и менее четверти компаний увеличили свою производительность[35]. Причины этой неудачи частично очевидны: в результате этих разнообразных «выдавливающих» игр по сокращению рабочих моральный дух и мотивация резко упали. Уцелевшие рабочие больше ожидали следующего удара топора, чем наслаждались победой в конкурентной борьбе над теми, кого уволили.
Вообще-то говоря, хотя крупномасштабные измерения производительности труда и бесконечно сложны, существуют, по крайней мере, веские основания для сомнений в том, что теперешняя эра более продуктивна, чем недавнее прошлое. Возьмите, например, то же специфическое измерение роста так называемого валового национального продукта. Согласно такому измерению, рост этот был больше в эпоху бюрократических динозавров. Сейчас темпы производительности замедлились во всех ведущих индустриальных обществах. (Смотрите, пожалуйста, таблицу 3.) Благодаря продвижению в области технологии в некоторых странах произошло значительное увеличение объемов продукции в секторе промышленного производства. Но если рассмотреть все формы труда — как «белых», так и «синих воротничков», то мы увидим, что в целом производительность их труда снизилась, независимо от того измеряется ли она с точки зрения произведенного отдельным рабочим продукта или с точки зрения произведенного того же продукта в единицу рабочего времени. Некоторые экономисты даже доказывают, что когда к расходам добавляется вся стоимость затрат на компьютеризацию, технология в действительности демонстрирует дефицит производительности[36].
Неэффективность или дезорганизация не означают, однако, что нет поэзии или разумности применительно к практике резких разрушительных изменений. Такие институциональные реорганизации сигнализируют, что изменения по-настоящему происходят и что, как мы слишком хорошо знаем, стоимость акций организаций, находящихся в процессе реорганизации, часто повышается, как будто любое изменение лучше, чем продолжение того, что было до этого. В управлении современными рынками «распад» организаций стал выгоден. В то же время разрушение организации не может быть оправдано с точки зрения продуктивности. Краткосрочные прибыли для держателей акций являются сильным стимулом для «сил хаоса», которые скрываются за кажущимся убедительным термином «реинженирование». Вполне жизнеспособные предприятия потрошат, словно дичь, или выбрасывают в канаву, а способных служащих, вместо того, чтобы их вознаградить, посылают в свободное плавание просто потому, что организация должна доказать рынку, что она способна меняться.