.
Что может направлять людей, отрезанных от дома, пытающихся создать новый жизненный нарратив? Липпман считал, что это — создание карьеры. Не сделать карьеру из своей работы, как бы скромно ни были ее содержание или оплата труда, — значит, отдать самого себя, как добычу, чувству бесцельности, которое образует самый глубинный опыт неадекватности, — человек должен, выражаясь современным сленгом, «получить жизнь». Так Липпман открыл заново старое значение карьеры, о котором я упомянул в начале этого эссе, — карьеры как хорошо сделанной дороги. «Прорубание» этой дороги было противоядием от личностной неудачи.
Можем ли мы применять это лекарство от неудачи при гибком капитализме? Хотя мы можем думать сегодня о карьере как о синониме профессии, один из ее элементов — владение мастерством — не относился только к профессиональной или даже буржуазной сфере. Историк Эдвард Томпсон писал, что в XIX веке даже наименее привилегированные рабочие, находившиеся в меньшей степени благоприятствования, трудились ли они на плохо оплачиваемой работе, были ли безработными или просто переходили с одного места работы на другое, все они стремились определить себя, как ткачей, металлургов или фермеров[115]. Статус в работе происходит от того, что вы являетесь чем-то большим, чем просто «парой рабочих рук». Работники физического труда, так же как и слуги в викторианских домах высшего общества, стремились добиться статуса, используя такие слова, как «карьера», «профессия», «мастерство», в более широком смысле, чем мы это делаем сейчас. Стремление именно к такому статусу было в равной степени важно и для служащих среднего класса в возникающих корпорациях. Как показывает историк Оливье Зунц, люди в мире бизнеса сначала стремились повысить статус своей работы, приравнивая бухгалтерское ремесло, торговлю или менеджмент к профессиональной деятельности врачей или инженеров, это было типично для эры Уолтера Липпмана[116].
Стремление к повышению статуса карьеры, таким образом, не является чем-то новым. Не ново и ощущение, что карьера в большей степени, чем род деятельности, развивает наш характер. Но Липпман поднял ставки на «получение жизни». С точки зрения Липпмана, жизненный нарратив карьеры — это история внутреннего развития, раскрытия самого себя через ремесло и борьбу. «Мы должны иметь дело с жизнью, имея некое намерение, конструируя ее социальную организацию, изменяя ее инструменты, формулируя ее метод…»[117] Личность, стремящаяся к карьере, формулирует долгосрочные цели, стандарты профессионального или непрофессионального поведения и чувство ответственности в отношении собственного поведения. Я сомневаюсь, что Липпман читал Макса Вебера, когда писал свою работу «Пассивность и господство»; два автора, однако, разделяли схожую концепцию карьеры. В веберовском использовании «Beruf», которое является немецким эквивалентом «карьеры», акцент также делается на важности работы, как нарратива, и развитие характера возможно только благодаря долгосрочному организованному усилию. «Господство означает, — говорит Липпман, — замену бессознательного стремления на сознательное намерение»