— Замри! — раздался за спиной хриплый уставший голос. — Дёрнешься, дырок понаделаю. Я тебе пока что не враг. Назовись.
Леонид слегка развёл руки, растопырил пальцы и медленно повернулся. Противников оказалось двое, у них в руках были все те же странные автоматы, что и у людей в оцеплении. Стояли они грамотно, держась от него метрах в трёх, не перекрывая сектора огня друг другу, так, что сразу обоих не свалить, второй успеет очередью полоснуть.
— И не пытайся! — словно угадав его мысли, произнёс мужик постарше. — Назовись.
— Прапорщик Погорелов, третья пехотная штурмовая бригада Московской Империи, отдельная штурмовая рота.
— Какой бодрый свежак, — усмехнулся второй, тот, что был помоложе. — Слышь, Клык, а он вроде толковый. Что, боец, в туман угодил?
Погорелов кивнул.
— Ну ничего. Будешь знать: почуешь этот запах, двигай оттуда, как можно скорее, он — верный признак перезагрузки.
— Перезагрузки? — окончательно растерялся прапорщик.
Тот, кого назвали Клыком, прищурился.
— Погоди, — бросил он напарнику, — не всё сразу. — После чего обратился непосредственно к Леониду, — слышь, свежак, жить хочешь?
При этих словах Погорелов напрягся, готовый рвануть на стволы и продать свою жизнь подороже. Оставалось молиться всем богам, чтобы бронник выдержит незнакомый боеприпас.
— Да не трясись ты, и не тянись к стволу, — спокойно произнёс старший. — Мы тебя не тронем. Убивать свежака — плохая примета. Так, хочешь жить? Ты же, ведь, ни хрена ничего не понимаешь, по глазам твоим вижу, хотя держишься, надо сказать, отлично. Бегун внизу твоя работа?
— Бегун? — переспросил Лёня.
— Мертвяк на лестнице с вскрытым споровым мешком-чесночиной?
— Этот? Моя, — не стал отрицать Погорелов.
— Что с него взял?
— Виноградину мелкую, размером чуть больше изюма. Серо-зелёную.
— Споран, понятно, и куда дел? — спросил второй номер.
— В кармане лежит, — признался Леня.
— Молоток, чутьё иммунного у тебя на уровне, — одобрительно хохотнул безымянный. — Это залог нашей жизни тут. Без этой гадости нам очень плохо, без неё мы болеем. Мы его в водке разводим и пьём. Называется живяк. Он нам тут сильно жить помогает. Вот, глотни, а то, я смотрю, тебе совсем хреново, — он протянул прапорщику пол-литровую алюминиевую фляжку.
Погорелов отвинтил крышку, понюхал, пахло так себе. Он зажмурился и сделал глоток. На вкус оказалось ещё хуже, но он удержал «напиток» в себе, хотя тот рвался наружу. Леонид протянул флягу обратно.
— Ещё пей, — приказал Клык. — Тебе сейчас, чтоб начать нормально соображать, грамм сто нужно выпить.
Леня пожал плечами и сделал ещё один глоток, потом ещё и ещё.