Тот быстро надел ее, не задавая лишних вопросов.
После этого Мешков переложил папку из замерзшей руки в другую, и, развернувшись, направился обратно из толпы, в сторону, откуда пришел Стрельцов. Судя по одышке казалось, он преследовал Федора от самой машины, и поймал только на подступах к сцене.
– Но почему гроб?.. А мать твоя?.. – спрашивал Федор, пока они выбирались из митингующей массы.
Но Мешков хранил молчание.
Лишь когда они оказались на открытом пространстве, и последние лица митингующих миновали у них за спиной, он повернулся и вложил в руки Стрельцова ту пластиковую папку, что таскал с собой.
– Что это?
– Она никогда не была той, за кого себя выдавала!
Желто-золотое море взорвалось возгласами и криком, когда Серебренникова закончила очередную тираду по поводу нарушений прав человека в стране, кризиса, до которого довел страну Дракон и прочего ужаса, существующего в их головах. Почему он раньше не замечал этого? Ведь были же знаки. Ведь она как-то показывала, что неслучайный человек во всей этой истории? Или нет? Или просто девочка из провинции увидела возможность, воспользовалась местным лохом, чтобы сесть в карьерный лифт?
И уже поздно подпиливать тросы. Она уже вышла на верхних этажах социального здания, у которого уже рушатся стены.
– Давай трезво рассуждать, – собравшись с духом произнес Федор. – Я познакомился с ней у Дома культуры. У нее тоже умер отец.
– У нее никогда не было отца, – прервал его Денис. И щелкнул пальцами по синей папке.
Стрельцов перевернул обложку. Внутри находились выписки из баз данных полиции, многочисленные справки, переписки в Интернете, фотографии. Много фотографий из социальных сетей. Среди прочих и Серебренникова в компании сомнительных личностей.
– Кто же она?
– Какой-то проект Столетова по контролю отколовшихся групп лингвотеррористов. Лектор в ДК был одним из ренегатов. Когда она тебя встретила, решила, что нашла лоха, который начнет копать и разроет весь этот чертов гадюшник. И ты справился на «отлично». Для этого достаточно было просто рассказать тебе сопливую историю про папу.
– Теперь ясно почему она не хотела идти в префектуру. Тот чиновник, который там ошивался, которого я видел в вузе, потом в минкульте, мог ее узнать.
– Да, он часть той силы. – дополнил Мешков. – Теперь понятно почему пропал лектор. Он не тебя испугался, и не твоей истории про маму. Он увидел ее, и понял, что за ним следят, и что его встречи не пройдут безнаказанно.
– И поэтому приходил в Минкульт!
– Но и это не вся история. Я копал своими каналами, вышел на встречи любителей русского языка, что проводились для продвинутых. Ну, помнишь, я тебе рассказывал? Докладчик не пришел, и группа два часа развлекалась, обсуждая на своем обывательском уровне кто что понимает из уже полученной информации. Они так много говорили о лингвистической инженерии, что я решил узнать, кто же в стране на полном серьезе занимался этим.