Что есть символический обмен? Это производство и швыряние знаками друг в друга. Чем больше мы швыряемся знаками, тем у нас меньше власти. Когда человек вместо камня кинул слово, как нас учит Ницше, человек сделал первый шаг на пути эволюции. Но и первый шаг к утрате власти! Когда кто-то вместо того чтобы уволить кричит, что уволит, он никого не уволит! Он уже кинулся знаком, зачем ему еще что-то делать? Когда кто-то перед сном говорит: «Я завтра начну бегать пятикилометровку» – Он никуда не побежит. Знак сделан, зачем усиливать его бегом? Когда кто-то демонстративно молотит стенку кулаками или носит толстовку «Mix fight», он никого бить не будет. Он неуверен в своих силах, и показывает, что готов вас избить, но бить никого не станет. Так мы поточно производим знаки, которые требует от нас город-автомат, растрачивая свою власть и превращая страну в то, чем она стала к этому моменту.
Но когда кто-то встает на путь политической экономии знака, он бросает вызов реальности, равномерно распределенной между головами всех ее участников. Действует не называя, совершает, не предупреждая, обретает власть, нарушая символический обмен. В нашем случае, изымая из оборота слова, на котором может быть построен такой символический обмен. И получает беспредельные возможности для реализации своего плана! Как можно изъять слова из оборота? Уничтожить кривую Бейеса, где пиковых и хвостовых значений нет, есть только выровненная прямая. Так исчезает слово. Именно этим и занимались call-центры последние пять месяцев.
Пока символический обмен испытывает страшную инфляцию, и ничто не может быть конвертировано во власть, тот, кто сохраняет ее символическую полноту, обретает власть именно постольку, поскольку другие ее растрачивают. И так же быстро!
Горчаков встал на сцене, приподнял штатив микрофона так, чтобы можно было пользоваться им в полный рост, и, слегка поправив прическу, на некоторое время задумался.
– А какой план? – послышалось из глубины зала.
– Какой может быть план у людей, обладающих реальной властью? Стать формальной властью.
Миновать Большой Москворецкий мост удалось не без труда. Со всех сторон города на Красную площадь стягивались группы молодых активистов недораспущенной КПЦ, новообразованной ППЦ и других партий, прошедших в Государственную Думу в двадцать первом году. Здесь виднелись и белые футболки с красными крестами, и красные с серебром, и так называемая «Гвардия Михаила Порохова», которые скромно называли себя «Гражданами», и писали самоназвание с большой буквы.
ОМОН перегородил все подступы к главной сцене страны, на которой развернется основное политическое действие. Сетевые организации раскинули свои митинги по всему городу, как и следует поступать сетевым организациям, но ядерные организации находились все здесь. Миллион малых площадей ничто по сравнению с одной главной, поэтому логика оппозиционеров неминуемо влекла их к Кремлю. Если где-то и будет выкована новая политика после Дракона, то здесь. И все этого терпеливо ждали. Может сгореть десяток административных зданий, остановиться оборонные предприятия, забастовать врачи, может несколько миллионов покинуть страну, сгореть рынки, но если центральные символы остались нетронутыми, это не имеет никакого значения.