Заплатив за футболки, проданные налево, Федор и Денис надели их, благополучно миновали ОМОН и боевиков партии КПЦ, и углубились в массовку, заполнившую почти всю площадь. Мешков шел первым. Чтобы не потеряться в давке, Стрельцов схватил его за рукав и тащился следом шаг в шаг, чтобы диффузная масса своим броуновским движением не разорвала их хрупкую молекулярную связь.
Вскоре они благополучно миновали елку и уже приближались к Историческому музею, как впереди раздались сдавленные вопли, которые постепенно сменили звуки ликования. Солнце, проступившее из-за туч, осветила желто-золотые куртки просачивающихся на площадь по Кремлевскому проезду и через Воскресенские ворота воротиловцев.
Там тоже стояли заграждения, но они не спасали от толпы, нахлынувшей как прилив. Послышались крики полицейских и даже стрельба в воздух, но на них ответили градом кирпичей и кусков мостовой. Заблестели в воздухе даже коктейли Молотова. Полиция подняла в воздух металлические и плексигласовые щиты, но они не спасли от людской массы: первые оппозиционеры получили по голове дубинками, но вторые, смело перешагнув через упавших товарищей, перепрыгивали заграждения, расталкивали полицию и ломились на площадь, словно подстегиваемые каким-то безумием.
Толпа, что собралась в этой части Красной площади, пришла в движение. Перестроившись, отодвинув девушек ближе к елке, стоявшей в центре площади, парни развернули свой порядок и сцепились локтями. Федор и Денис оказались сразу за первыми тремя рядами, их в порядки не включили, а оттолкнули куда-то влево, ближе к кремлевской стене, на которой уже написал кто-то из митингующих: «Я не гей, все геи сидят в Кремле». Воспользовавшись случаем, они просочились как можно ближе к ней. Но и там активисты были на взводе, вытаскивали из-под курток обрезки труб, биты и куски дерева, делились подручным оружием и словно заправские берсерки доводили себя до неистовства, выкрикивая партийные лозунге.
– Ну все, я за страну спокоен, – пошутил Мешков.
Стало очевидно, что и оппозиция тоже готовилась к выборам, учтя опыт десятых годов. Они уже не смахивали на интеллигенцию, хипстеров и импотентствующую либерастию. Их ударной силой были националисты. На подходе к порядкам первые делали ступени, переплетая пальцы рук, а бегущие за ними на них становились, прыгали и накрывали порядки «младоцентрят» словно ковром накрывают ряды колючей проволоки. Падающие порядки открывали путь для третьей волны, которая бежала по своим и по чужим, пробиваясь в самое ядро митингующих. Ее участники устроили страшную давку уже ближе к елке. Посыпался отборный мат, в воздух взвились дубинки и обрезки труб, посыпавшиеся на головы радикалов.