Мимо ветер проносил не только политическую агитацию, но и рекламу. Туры на Шри-Ланку не продавались, поэтому их втюхивали даже тут, во время митинга. «Посетите страну звездного лотоса!». На обратной стороне счастливые лица местных аборигенов, которых, скорее всего, убило в гражданской войне. Шизофренические продажи – неотъемлемая часть нашей культуры.
Мимо безучастно проходили полицейские. Хотя драка на Красной площади перешла в решающую стадию, этим было уже все равно. Словно уже нет начальства, нет приказов и нет никаких долгов.
По привычке один из них свернул к Стрельцову.
– Распиваем?
Федор не ответил. Полицейский не стал задерживаться, и прошел мимо, не срубив пару тысяч на карман.
– Бутылочку не отдадите? – Следом за полицией подошел бомж.
Обознался. Почему он решил, что Стрельцов пьет? Услышал от ментов? Они так сформировали привычными словами новую реальность, что выйти из нее у бездомного сразу не получилось.
– А вы еще и не пьете! – крикнул бомж, замахиваясь. Правда, чисто демонстративно, производя не действие, но лишь знак. – Совсем до ручки страну довели!
Федор ждал, что из кучек людей, разбросанных по площади, в паноптикум впишется еще один персонаж, третий, как обычно бывает в русских сказках. Но такой не появился.
Прислушавшись, можно было уловить те невероятные слухи, которые часто рождаются в толпе, когда ее уровень образования и критического мышления падает до самой тупой овцы. Двое впереди и правее обсуждали на полном серьезе как по Ленинградскому шоссе в центр едут танки и системы «Град» для расстрела оппозиционеров. Слева одна у другой спрашивала, выплатит ли ей правительство компенсацию за испорченный маникюр и даст ли ей оппозиция справку, что она не просто так прогуляла вуз.
Вой на Красной площади разрастался постепенно, но в какой-то момент начал усиливаться по нарастающей. Возбужденные битвой за судьбу страны, в интуитивном ощущении «решающего часа» многие, кто не ломанулся с националистами на главную площадь страны, решили исправить это упущение. Очкарики, что обсуждали танки, подскочили к Стрельцову и принялись отламывать доски от той половины скамейки, что оказалась разрушенной, выламывать их из спинки. Даже девицы с макияжем направились на подмогу сварого-поклонникам.
– Друг, ты с нами? – крикнул длинноволосый хипстер в желтой куртке поверх блейзера и пуловера.
Вот и третий из паноптикума.
Стрельцов отмахнулся, зазывающий исчез в людской толпе.
Почувствовав, как неимоверный холод зимы столкнулся с безудержным жаром отчаяния, рожденного где-то глубоко в душе, Федор поднялся на ноги. Он чувствовал, что все это – до последних мелочей – запрограммированная драма, дополнительный автомат, прикрученный к огромной машине города, который тоже работает без сбоев и провисаний.