Она подтолкнула меня к двери и потянула за руку. Спускаясь по лестнице, я успел отметить внешнюю респектабельность некоторых постояльцев отеля. И те, кто был в вестибюле, и те, кто выходил из машин, выглядели как на дипломатическом приеме. Наверное, здесь отмечается важное событие, – подумал я.
Дом, куда нас пригласили, находился на Армянской улице (Armenian Street). Собираясь в Сингапур, я предчувствовал какую-то связь предстоящей поездки с армянством, но не видел никаких причин для этого. Мари всегда сдержанно относилась к нашим соотечественникам и не искала с ними дружбы. Я не стал проводить параллелей между этой улицей и моими смутными догадками и даже не выразил удивления по поводу названия улицы, хотя как армянину мне следовало бы это сделать. (Как?! И в Сингапуре есть армянская улица?) Эта историческая улица города была сохранена сингапурцами, несмотря на то, что после второй мировой войны здесь почти не осталось армян. Дома на ней не выглядели как традиционно армянские. Не было ни привычных арочных проемов, ни каких– либо орнаментных рисунков на фасаде. Мистер Генри при первом поверхностном знакомстве тоже никак не напоминал армянина. В его внешности угадывалась смесь разных культур: раскосые глаза и смуглая кожа выдавали малайское происхождение. Он прекрасно говорил по-английски и вел себя очень радушно.
Я незаметно разглядывал комнату, предположив, что именно в ней находится нечто в качестве сюрприза, как мне казалось, музыкального. «Если раньше на этой улице жили армяне, то, возможно, остался какой-нибудь музыкальный инструмент», – рассуждал я. Я не коллекционирую старинные инструменты, но люблю армянскую фольклорную музыку, ее пахотные «оровелы», песни скитальцев.
Мистер Генри, как называла его Мари, спросил меня о Ереване. Меня это немного напрягло. Я поинтересовался, бывал ли он когда-нибудь в Армении? Он ответил, что нет, хотя одну улицу Еревана знает – улицу Свердлова.
Я посмотрел на Мари. У нее был такой интригующий вид, будто ее уличили в сокрытии государственной тайны. Я ничего не понял, кроме того, что речь шла об улице Бюзанда, так как именно она называлась улицей Свердлова в прежние времена. Да, это та самая улица, где жила бабушка Мари. Быть может, и дом ему хорошо знаком? Неужели мистер Генри и бабушку знал? Но как это возможно? Я немного растерялся, так как Мари неожиданно стала моргать накрашенными ресничками. Ситуация становилась подозрительно забавной, и я предпочел глоток джин-тоника.
IV
Сингапур, 1938 год
Мэтт первым сделал ставку в игре и не прогадал. Игра была ему по душе, и ее начало обещало успешное продолжение. Он очень искусно передал милую мечтательницу Эмми респектабельному Дэвиду и со спокойным сердцем уехал в Гонолулу. Он не стал говорить Эмми о своем отъезде, сославшись лишь на неожиданную занятость. Никто не должен был знать о его перемещениях в этой части Тихого океана.