— Когда-то я была единственной дочерью и наследницей своего отца, правителя небольшого княжества. Не стану скрывать: тогда я мало чем отличалась от вас. Юная, наивная глупышка, чья головка переполнена мечтами и желанием улучшить мир. Даже магический дар тратила на нелепости вроде корма для птичек или пирожных голодным. А потом, как это обычно бывает, мой стареющий отец влюбился в молодую девушку и поспешно на ней женился. Вскоре у меня появилась младшая сестра… Возможно, позже родился бы и мальчик, но пока имелись только две дочери, притом меня угораздило оказаться старшей. Отец был уже в летах, и мачеха решила подстраховаться, заранее устранив препятствие на пути к трону… Не стану пересказывать вам подробности. — Она печально улыбнулась. — Думаю, вы слышали сказки об этом. Только в реальной жизни мне на помощь пришел не жених-принц, который предпочел забыть о неудобной помолвке, а юный паж. Больше никому не было дела до моей судьбы. Никто не хотел свары за престолонаследие, гражданской войны и прочих бед…
— Но ведь вы были добры к ним! — не сдержалась я, вне себя от возмущения. — Неужели всем на это наплевать?!
— Доброта — материя хрупкая, — пожала точеными плечиками госпожа Громова. — Практические соображения оказались надежнее. Подробности вам ни к чему, но в итоге тот паж не смог вернуться домой и оказался пожизненно связан со мной. Думаю, вы догадались, о ком я…
Она приподняла смоляную бровь, и я поспешно кивнула. Сложно не сообразить, что к чему.
— Собственно, больше не о чем рассказывать. Я приехала сюда и стала тем… кем стала. А Стэн остался рядом, как требовал его обет…
— Вы любите его? — тихо спросила я, с сочувствием глядя на… соперницу? Глупости, какая же я ей соперница?
Темные глаза госпожи Громовой оставались непроницаемыми.
— Не знаю, — помолчав, снова пожала плечами она. — С тех пор я сильно изменилась и сомневаюсь, что теперь способна на сколько-нибудь сильное чувство.
Мне стало зябко. Что же ей пришлось пережить, чтобы душа настолько огрубела, настолько… боялась полюбить снова? Кто-то скажет, что госпожа Громова стала сильнее, избавилась от лишней наивности. А по-моему, она сломалась, позволила предательству и боли убить что-то важное в себе.
Неужели и со мной однажды так случится? И, устав от разочарований, я тоже очерствею?!
Очень хотелось спросить, а как же Стэн? Он ее любит? Но этого вопроса я не задала — ни ей, ни ему…
Потом куратор и секретарь привели себя в порядок, и мы все вместе пили чай, как будто ничего не случилось. Сначала это требовало массы усилий, но постепенно неловкость сгладилась. Мы словно играли, как в детстве в кукольное чаепитие, и правила теперь были понятны даже мне.