Согласно заранее намеченному полковником плану, Павел должен был находиться во временной «консервации» и прийти на помощь Ане только тогда, когда Сергей Котов будет найден. Непредвиденное могло случиться в самый последний момент, а Головач не хотел рисковать своими агентами. «Транспортировка» Котова — дело непростое; его предполагалось полностью возложить на Павла Лагутина. А до этого времени капитан должен был сидеть на самом «дне» тихо, как мышь. Единственный планируемый «выход в свет» только для того, чтобы засветиться в милиции, подтверждая статус законченного ал-каша. Что Павел с успехом и сделал.
Итак, часть своей легенды Лагутин уже подтвердил. Подрался, угодил в каталажку, получил заслуженные оплеухи и теперь спал. Спал и не знал, что именно этой ночью с северной стороны города, соблюдая повышенную секретность, вошли несколько БТРов внутренних войск и были введены бойцы спецназа. Бронетранспортеры разместили так, чтобы прикрыть трассу, которая вела от номерного завода «Старт» до железнодорожной станции Плахов-2. Эта тупиковая ветка не предназначалась для поездов и электричек, местные даже толком не знали, что по ней возят, вспоминали о ней только тогда, когда ночью вдруг с ревом проносился электровоз, тянувший за собой несколько наглухо закрытых вагонов.
Спаренные по два БТРы, приданные к ним в помощь грузовики со спецназом, автомобили связи и автобусы с молчаливыми людьми в гражданском (принадлежность их к особым подразделениям даже не обсуждалась среди военных) — все это называлось коротко «спецкордон». Номера этот спецкордон не имел. Сколько таких сейчас было выставлено вдоль трассы до станции разгрузки — никто не знал, и это только придавало всему происходящему особую значимость.
Как и положено, пулеметы на БТРах были зачехлены, хотя боекомплект в боевых машинах имелся, к тому же двойной. Бойцы замерли среди холодных «цинков» с патронами, вяло травили анекдоты, многие просто дремали, не обращая ни на что внимания…
Один из дембелей, курский крепыш по фамилии Мурзенко, не торопясь вытачивал из латунной пластинки двуглавого орла. Через несколько месяцев этот орел должен был украсить правую сторону груди, располагаясь как раз под значком-парашютом. Сам Мурзенко никогда с парашютом не прыгал, но это его не смущало — раз купил, значит, имел полное право носить, и все тут…
— А ну тихо! — вдруг прикрикнул на подчиненных молоденький офицер, сидевший на броне рядом со связистом. — Тихо, гоблины!
Бойцы, прятавшиеся в железном брюхе бронетранспортера, недовольно замолчали.