Молодой солдат-первогодок высунулся было из брони, но злой Мурзенко сильным ударом вбил его обратно:
— Пошел ты! А ну сидеть, я сказал!
— Мурза, сдвинься, дай поглядеть!..
— Мурза, ну дай, не жмись!..
— Земеля, ты чего?! Мы же свои…
— Тихо у меня! Рты позакрывали! Быстро, шушера зеленая!..
Бойцы заканючили, но обозленный утратой орла Мурзенко был неприступен: он уселся верхом на люк, не давая товарищам наблюдать, как мимо их спецкордона проносятся тяжелые грузовики. Недовольный случившимся дембель, прищурившись, смотрел на колонну и негромко шептал:
— Спецзадание, спецзадание… Из-за вас, козлов, такого орла лишился!..
А офицер стоял рядом с БТРом, стоял спокойно, широко расставив ноги и сунув руки в карманы камуфлированного комбинезона. Он уже забыл про грозные слова генерала насчет подметания тротуаров в Магадане (совсем сбрендил обожравшийся штабной крыс!), и про Мурзенко забыл, и про его латунного орла… Лейтенант стоял и просто смотрел на вездеходы, на черные «мерседесы», на спецавтомобили, думая, что вот ведь живут же люди — и техника у них лучше всех, и пашет на них полстраны, сама того не зная, и бабы у них, наверное, гибкие, атласные, с бархатной молодой кожей, и если вдруг такое случится, что кто-нибудь внезапно помрет, обожравшись черной икры или царской семги, то похоронят его не иначе как на лафете какой-нибудь допотопной пушки да под барабанную дробь всей страны. А ему, лейтенанту, служить как медному котелку, мотаясь по дальним гарнизонам, пить отраву вместо водки и с ужасом ждать, что те толстопузые, которые почему-то всегда наверху, опять устроят какую-нибудь кровавую заварушку вроде Афгана или Чечни… И единственное, чего в конце концов заслужишь, — так это нищенскую пенсию, которую вовремя никто не будет выплачивать… Ну почему так, а?
Естественно, ничего не знала про эту колонну и Аня Зверева…
В тот самый момент, когда лейтенант следил, как мимо него медленно проходят «Ураганы», девушка, извиваясь, как червяк, ползла по узкой цинкованной трубе и задыхалась от пыли. Вытяжная система, в которую она так лихо нырнула примерно полчаса назад, оказалась совершенно неприспособленной для того, чтобы по ней лазили хрупкие барышни. Впрочем, последний факт был ей только на руку если бы Аня Зверева была более плотного телосложения, то она бы уже давно застряла в одном из многочисленных поворотов, которыми изобиловала вентиляционная труба…
— Теперь-то я знаю, каково живется какашкам! — невесело пошутила Аня, преодолевая очередной изгиб. — Вот уж никогда не думала, что придется на старости лет ползать по железным кишкам…