Мы уже решили, что когда книга выйдет, отметим это событие втроем. Но не я вложил ей в руки первый экземпляр, я привез с собой только макет и суперобложку. Именно на эту субботу мистер де Лейси наметил одну из своих редких вылазок в Нью-Йорк. Я был даже рад, что застал ее одну, — мне казалось, что после того разговора с ним я заметил некоторую натянутость между нами. Во всяком случае, я чувствовал, что знаю тайну, — и все спрашивал себя, знает ли она, что я знаю. И решил сказать ей по-честному, как много значили для меня в истекшем году безопасность и душевный покой «Орлиного Гнезда». Я только ждал удобной минуты, чтобы начать. Но начали мы, конечно, с разговора об издательских делах. Ее замечания были разумны, остры, и я их оценил, хотя инфлуэнца оставила свой след и выглядела она более хрупкой, чем когда-либо. И вдруг удивила меня, почти испугала вопросом, как я, в сущности, расцениваю ее работу.
За полгода до того я бы просто умаслил ее на благо Трашвуда и Коллинза и на том успокоился, но теперь она была мне дорога, и в конце концов могут у человека быть и собственные взгляды. Масло было не лучшего сорта, и она это знала. И однообразно, безжалостно, своим негромким, нежным голосом продолжала добиваться своего. Мне бы остеречься, но я упустил момент. Если бы авторы не страдали манией величия, никто вообще не писал бы книг. Но я забыл об этом первом правиле издательского дела и продолжал барахтаться.
— И все-таки, мистер Роббинз, я чувствую, что вы мне не верите, не верите Анджеле По, — повторяла она мягко, и наконец я не выдержал и с отчаянной юношеской неосторожностью принял решение.
— Дело не в том, мисс По, — начал я запинаясь, — но если бы вы хоть раз… почему вы не хотите? Ваши читатели, может, будут недовольны, но женщина с вашим опытом, прожившая такую жизнь…
— Такую жизнь? — переспросила она надменно. — А что вы знаете о моей жизни, молодой человек?
— Ничего решительно, — отвечал я, увязая все глубже, — но мистер де Лейси сказал, что вы оба из маленьких провинциальных городков, а настоящий роман об американском городке…
— Это Эверард вам насплетничал, вот шалун! Придется мне сделать ему выговор, — сказала Анджела По радостно. Но радость была только в голосе. Мне вдруг показалось, что в ее глазах я — скучный дурак и скорее бы убрался вон. Мне очень захотелось, чтобы вернулся мистер де Лейси, но как я ни вслушивался, ни один уголок дома не отзывался эхом его щедрого рокота.
— Ой, не надо, пожалуйста, — сказал я. — Такие прелестные были истории. Он… он рассказал мне, что в день свадьбы вы были в дорожном костюме.