Про братьев меньших (Песков) - страница 105
В один из самых морозных дней на трассе погибло от холода одиннадцать человек. Случались драмы вполне в духе Джека Лондона. У озера Ватсон (это как раз те места, где писатель искал приключений) один из самолетов попал в буран и разбился. Два пилота погибли, а два других, привязав у коленей лыжи и надев на руки боты, ползли на четвереньках. Их нашли через четыре дня – были живы и продолжали ползти. От места аварии их отделяло шесть километров. Мороз был 59 градусов.
Так проходила «холодная трасса» от Аляски (справа) к нам.
Те же самые прелести севера познавали и советские летчики, сменяя в Фэрбанксе за штурвалом американских пилотов. Только их трасса была вдвое длиннее. Виктор Михайлович Перов рассказывал мне истории, как две капли воды походившие на аляскинские, – о каменеющем масле, о негоревшем бензине, о вынужденных посадках в районе полюса холода.
Бомбардировщики и транспортные «Дугласы» летали поодиночке, а истребители перегоняли «гусиным строем»: впереди – опытный, изучивший маршрут ведущий, за ним – «клином» – одномоторные «Аэрокобры» и сзади – бомбардировщик «Бостон». Его команда следила за строем – не отбился ли кто-нибудь, не потекло ли у кого масло. Если подвел мотор, «замыкающий» держал под контролем вынужденную посадку и замечал место, чтобы прийти на помощь…
Самолеты шли эстафетой. Летчики, получившие их в Фэрбанксе, летели с посадкой в Номе до ставшего вдруг знаменитым чукотского селеньица Уэлькаль. Тут самолеты принимала другая команда и вела далее до Сеймчана. Потом опять смена, а потом: Якутск – Киренск – Красноярск. Шесть с половиной тысяч километров пути – немалое расстояние для винтовых самолетов. Двухмоторные уходили прямо до фронта, а истребители со сложенными крыльями грузили на платформы и везли по железной дороге. Весь путь от штата Монтана за Волгу равнялся четырнадцати тысячам километров.
Трудно ли было осваивать заморскую технику? Виктор Михайлович Перов говорит, что помехой на первых порах был способ посадки. «Американские самолеты садились на три точки – носовое колесо и шасси. Мы же привыкли к двум точкам (шасси), а хвост с небольшим колесом «дутиком» опускался по мере потери скорости на земле. Переучиться, точнее, изменить, перестроить рефлексы, – дело вроде бы и нетрудное, но война торопила и жестким образом отсеивала всех, у кого с четырех-пяти раз посадка гладкой не получалась. Надо было также привыкнуть к футам, галлонам и милям – на эти меры рассчитаны были приборы на самолетах. Ну и расстояния перегона… Были среди нас полярные летчики, привыкшие «пилить» небо по многу часов. Но большинство пилотов прибыли с фронта, где время нахождения истребителя в воздухе – час-полтора. Тут же летишь пять часов, и ни на минуту нельзя расслабиться, малейший промах мог окончиться смертью и потерей драгоценной машины».