— Ну, они нашли учебник по некромантии, — принялась пояснять я, — за второй курс, пытались поднять зомби и немного перестарались.
— Зомби? — уточнил Дэвлин. — Ты точно уверена?
— Ну да, штук десять вылезло. Медленные и вялые. Мы вместе с ребятами их сожгли.
— Эти ученики оказались тоже огненными магами?
— Нет, но один умел пользоваться молниями.
Он оперся о столешницу локтями и положил подбородок на скрещенные пальцы, слегка наклонив голову набок, и принялся меня изучать.
— То есть ты узнала, что на кладбище что-то не так, и пошла туда одна, ночью, после того как выпила вина?
Да, в такой интерпретации звучало совершенно по-идиотски.
— Но надо же было проверить… — пальцы принялись машинально теребить рукав мантии, дурацкая привычка с детства, когда маменька заставляла меня оправдываться.
— А почему не подождала утра? Или не сказала мне?
— Не хотела терять время, и бургомистр попросил…
Маг смотрел на меня внимательно, будто в первый раз видел, и теперь пытался понять, что же это такое у него тут завелось дома?
— Ты что-то узнала об этом кладбище? Кто на нем похоронен?
— Нет.
— Сказала кому-то, куда идешь кроме бургомистра?
— Нет.
— Ты знаешь хотя бы основы некромантии?
— Нет…
— А ты знаешь, что трупы вообще отвратительно горят? И если бы это были не зомби — медленные и практически безвредные, а, скажем, гули или упыри — тебя бы попросту съели? А если бы там был серьезный некромант, и ты чем-то ему помешала своим присутствием? Или наткнулась бы на высшую нежить?
Он не повышал голоса, не ругал и не называл идиоткой, но от этого было только хуже. Это действительно было, как в детстве. Будто мне лет десять, я разбила вазу, и маменька меня отчитывает. Только Дэвлин в отличии от дражайшей родительницы не упрекал, он просто спрашивал — знаю ли я такие обстоятельства? И что бы я стала делать, обернись все по-другому. Вероятно, он начинал во мне разочаровываться.
— Я все поняла, — кивнула я, допивая чай, — больше так не буду. Но ты мне поможешь на счет лаборатории?
— Разумеется, подождешь, пока я переоденусь?
— Конечно.
Маг поднялся на ноги, подошел ко мне, обогнув стол, взял двумя пальцами за подбородок и повернул пострадавшей скулой к свету.
— Тебе нужно с этим что-то сделать, — покачал он головой и пошел переодеваться.
Открыл вторую дверь, и я успела увидеть гардероб и край кровати под темным покрывалом. Спальня произвела на меня впечатление какого-то весьма аскетичного места. Кажется, она предназначалась… для сна? Я никогда не видела в богатых домах спальни — просто для сна. Обычно, это были широкие кровати, прикроватные столики для вина и закусок, огромные стенные зеркала, и, конечно же, множество свечей. В женских еще будуар с полупрозрачными халатиками и трюмо с косметикой.