Он выбежал без тёплой одежды на улицу, падал, бежал дальше, задыхаясь от звериной злости. Каким-то провидением Митя оказался на заброшенном аттракционе. Ветер трепал порванный плакат «АМЕРИКА ГОРДИТЬСЯ ТОБОЙ. ОТДЫХАЙ ВЕСЕЛЕЕ, ПАТРИОТ!» И вдруг эти ржавые карусели ожили, на них возникли люди. Кристина, Гоблин, Ваня, «Солнце», Гордон Сакс, Крис Брун, Худорковский… Эти мерзавцы глазели на него и истошно кричали: «Лох», «Опять по тебе проехались асфальтоукладчиком?», «Поплачь, мальчик, мама скоро придёт и пожалеет тебя!» Митя бил себя кулаком в грудь, отчаянно желая уйти от этого кошмара, забыться сном. Проклятая жизнь.
Через 15 минут он был доставлен в клинику с раной на руке. Его покусала собака в тот момент, когда он хотел проникнуть в чужой двор. Рана была столь глубока, что боль была адской. Но ещё сильнее болела душа.
Глава 18
Кэтрин приподняла ноги на цыпочки, позвонила в звонок медицинского отделения хирургии. Стеклянную дверь открыла жгучая шатенка со смешным носиком и детскими глазами.
– Я к Дмитрию Пурину, – сказала Кэтрин, улыбаясь. – Ну, тот русский, который слегка пострадал…
– Ему наложили тринадцать швов. У него практически не работает рука. Я боюсь…
– Пустяки! На мужчинах заживает как на собаках. – Кэтрин смело отодвинула медсестру в сторону и пошла по направлению к палате, где лежал восемнадцать дней Митя. Робость у Кэтрин ушла с этой дикой и страстной влюблённость в этого русского ковбоя. Она мечтала о ночах любви в розовых расцветках ночи. Ночи она любила, как любила просить прощение. По духу своей ранимой души девушка была близка к фанатизму. И сегодня, когда боль в ноге, зажившей от перелома, стихла, Кэтрин была сущий танк.
Митя читал «Плейбой», растянувшись на больничной койке. Его не покидала лунная улыбка.
– Привет, – слегка смущённо произнёс он.
– Как здорово ты выглядишь, – посетительница лучилась от счастья. Она наполнила стакан яблочным соком и подала Мите. Пить ему не хотелось, однако он сделал глоток. Холодная влага растопила в душе некоторые льдинки одиночества.
– Как Бруны?
Кэтрин присела на раскладной стульчик, поставила сумочку на колени. Серая, отделанная под золото, эта вещь женского обихода очень шла ей. Думалось, что в такой сумочке можно носить своё сердце. Такие носящие хотят брать звёзды в руки, носить дорогую одежду. Ранимые, не от мира сего робкие, им тяжело добиваться этих самых звёзд. И Кэтрин Сальвадор не принадлежала к рыцарям духа. Но и слабой себя не считала. Это давала ей силы бороться со своим аутизмом.
-О, семейство Брунов чувствует себя превосходно! Скоро весна. Я ещё на семь дней останусь в Альбукерке, а потом слетаю на парочку дней в Сиэтл, к школьной подруге. У нас странная дружба, но крепки как орех. Можно я подвинусь к тебе поближе?