– У отца, – ответил я.
– То есть на кладбище для мотоциклистов, – подытожил Аксель и нагло, но дружелюбно ухмыльнулся.
– Точно, братан.
– С младшей сестричкой? – спросил он.
И подвинулся немного, чтобы я смог сесть рядом, у стены дома, между кустами сирени. Я сел. Он предложил мне жвачку. Я отказался. Некоторое время мы молчали. Было полнолуние, из какого-то окна хрипел телевизор, из другого, гораздо тише, лилась непонятная музыка. Когда телек ненадолго замолк, стало понятно, что играют «We shall overcome». А где-то сзади, у кустов красной смородины, что-то шуршало. Я крикнул кустам:
– Фея, проваливай, пожалуйста! Я не удеру!
Шуршанье стало громче, и прихрамывающие шаги потихоньку удалились. Мы сидели, прислушиваясь к ним. Потом Аксель спросил:
– Братан завтра явится в пресветлый храм мудрости?
– Они меня туда загоняют.
– Ну и правильно, – сказал Аксель. – Почему это тебе, братан, все время должно везти больше, чем всем нам?
Я кивнул.
– Чего новенького с понедельника? – поинтересовался я, хотя на самом-то деле совершенно не хотел этого знать.
– Все устаканилось, – доложил Аксель, – предки Йо забились в свою норку, и почти все в классе его простили. Но не я. Гипотенузи весь урок пожертвовала на лекцию о правилах приличия, манерах, наркомании и нравственном разложении. А контрольная по математике оказалась легкой. Ты бы тоже ее написал. Только вот Солянка…
Аксель вздохнул и замолчал.
– А что с Солянкой? – спросил я, хотя совершенно не хотел этого знать.
Аксель мотнул головой, указывая на улицу.
– Полчаса назад я наконец-то от нее избавился. Она была у меня, чтобы выговориться!
– И что ей надо было выговорить?
– Свою любовь к тебе, – Аксель отогнал обнаглевшего мотылька. – Она посыпает голову пеплом. Из-за собственной ревности. И уверена, что ты именно поэтому сбежал. Тут ее не переубедить. Она не может смириться с тем, что ты делаешь что-то, что никак не связано с нею!
Аксель встал и потянулся, расправляя затекшие члены.
– Ах, братан во Христе! – сказал он. – Почему ты не остался там, куда убежал, и неважно, где это? Вчера я сидел тут, смотрел на небо, – Аксель кивнул на полную луну, – и представил, что вы вдвоем с Йоши эмигрировали туда. И потрясающе здорово устроились там, наверху. У меня прям на сердце потеплело от этих мыслей. Я уже был готов отправиться вслед за вами!
Аксель зевнул, кивнул мне, сказал «жаль» и через окно залез в свою комнату.
Я тоже сказал «жаль» и отправился домой.
Тетя Фея стояла в дверях.
– Жаль, – сказал я ей.
– Почему жаль? – спросила тетя Фея.
– Просто жаль, нипочему, – ответил я, – с сегодняшнего дня это повсюду рекомендуемая форма приветствия!