Разумеется, в объяснении сказанного Дмитрию Александровичу слово нефть не прозвучало:
– Прошу Вас, поймите меня правильно! – лицо Большого Актера было преисполнено мужества и раскаяния, – Я считаю, что у меня нет ни малейшего права диктовать Вам что бы то ни было о региональной политике. Вы – опытный человек. Но здесь Вам просто может быть не видно из центра. Ни в Бабаестане, ни у нас не поймут ведь люди, если Вы меня уберете, а его оставите. Он ведь против Вашей власти пошел, вызов Вам бросил…
Госсекретарь на это ответил, что Вы, мол, не беспокойтесь, с соседом Вашим я разберусь. Но в целом ход мысли старого хитрого лиса ему понравился. И вплоть до ухода Бабая его соседа никто не трогал.
Отбив первую атаку с помощью небольшого спектакля, Минтимеров начал активно готовить собственную операцию «преемник». И провел ее, надо сказать, блистательно, на зависть бабайцам, оставив и преемника – своего протеже, и силовиков – выходцев из области, и нефть – в своих руках.
Нефтянка была аккуратно припрятана между акционерами. Главным из которых было, само собой, государство. А в составе владельцев долей присутствовали, как говорят злые языки, и некоторые очень серьезные люди из города-героя, столицы нашей родины. Любопытно, что, в принципе, сделано с нефтехимом было примерно то же, что в Бабаестане – по сути, защита от недружественного поглощения с помощью контролируемой приватизации с сохранением управления в руках близких главы региона.
Но шаймиевцы все делали как бы «гласно», «открыто», под хороший пиарчик, с торгами, оценкой, внесением в план приватизации и тому подобным. В итоге основные активы и по сей день находятся под контролем у региональных, а не столичных элит.
Региональные элиты контролируют и областные представительства федеральных ведомств. Скольких бочек меда, отвезенных в город-герой, это стоило – никто теперь не подсчитает, но ни полицейский, ни прокурор не делают здесь ничего, что противоречило бы интересам региональных элит.
Автор этих строк своими глазами видел, как шаймиевцы работают с федеральным центром. Мы с Кацем ездили к ним с нашим инвестпроектом. Минтимеров, трепетно относящийся к любому прохиндею, везущему в регион живые деньги, лично приехал в аэропорт и встречал нас у трапа.
Я был сражен наповал, когда старенький и благообразный на вид дедушка, прощаясь, долго тряс мне руку («И чего это он так растрогался», – думал я, глупый), в конце концов проронив на местном наречии, которое я прекрасно понимаю, поскольку от нашего оно почти не отличается:
– Дрёс эшлисес! Василичка салям айт!