– В чем дело? – спросила она, перехватив его взгляд.
– Ни в чем. Просто знай: как бы все ни обернулось, я очень рад, что обрел тебя.
– Я тоже. Но что ты собираешься делать с Алексом?
– Ты сможешь начертить план дома?
Шарлотта скривила недовольную гримасу.
– Могу попытаться.
– Ты же должна хорошо его знать, проведя здесь почти всю жизнь.
– Верно. Например, эту часть особняка я знаю отлично, но есть места, куда я вообще ни разу не заглядывала. В спальню дворецкого, в комнату экономки, в подвалы, в помещение над кухней, где хранят муку и прочие припасы…
– Сделай что сможешь. Мне нужна отдельная схема каждого этажа.
Среди своих детских сокровищ Шарлотта нашла лист бумаги, карандаш и присела у низенького столика.
Максим съел еще один сандвич и запил его остатками молока. Шарлотте потребовалось время, чтобы принести еду, потому что в коридоре долго возились с уборкой горничные. Он ел и наблюдал, как она рисует, постоянно хмурясь и покусывая кончик карандаша. А потом заметил:
– Это только кажется легким делом, пока сам не попробуешь.
Порывшись в пенале, она разыскала ластик и теперь часто им пользовалась. А Максиму бросилась в глаза ее способность проводить совершенно четкие прямые линии, не прибегая к линейке. Вид рисующей дочери тронул его до глубины души. Она, должно быть, провела в классе несколько лет, рисуя сначала домики, потом маму и «папу», позже – карту Европы, листья английских деревьев, пейзажи зимнего парка… Счастливчик Уолден видел ее такой много раз.
– А почему ты сменила одежду? – спросил Максим.
– О, так уж у нас заведено. Мы все время переодеваемся. Практически для каждого часа существует специальная одежда. К ужину можно оголить плечи, но не дай Бог выйти так к ленчу. Опять-таки, к ужину полагается корсет, а пить чай можно и без него. На улицу нельзя показаться в домашнем платье. Шерстяные чулки годятся для библиотеки, но не для утренней гостиной. Ты себе представить не можешь, сколько таких правил мне пришлось заучить!
Максим только кивнул. Для него все это служило лишним подтверждением разложения правящего класса в современном обществе.
Но тут она подала ему свои чертежи, и Максиму снова пришлось сосредоточиться. Он внимательно их изучил и резко спросил:
– Где у вас хранится оружие?
Шарлотта слегка дотронулась до его руки.
– Не надо вести себя как на допросе. Я ведь на твоей стороне, помнишь об этом?
И внезапно снова показалось, что из них двоих старше – она.
– Прости, – виновато улыбнулся он. – Меня иногда заносит.
– Оружие, естественно, хранят в оружейной комнате, – ткнула она пальцем в схему. – Так у тебя действительно был роман с моей мамой?