Ребёнок не шелохнулся от криков, но это могло быть и следствием беспамятства.
— «Только бы он был жив! — мысленно причитал Эрнест. — Только бы… Пусть полумёртвый от голода, но жив! Я его вытащу, я его откормлю, я поставлю его на ноги!» — Эрнест в своей почти сорокалетней жизни с избытком насмотрелся смертей, и почти привык к ним, но гибель ребёнка всегда оставалась для него затяжным психологическим шоком. Ладно, он сам уже достаточно потоптал мир, но ребёнок ведь только начал жизнь, ещё ничего в ней толком не увидев, и не поняв…
Эрнест уже увереннее, подхлёстываемый удвоившейся необходимостью, перебрался с негарантированного моста на вполне надёжную землю другого берега, снял с шеи бинокль, но и его двадцатикратное увеличение не изменило изначальной расстановки акцентов.
На ребёнке была грязная рваная одежда, а загорелая и тоже не чистая кожа его тела издали не говорила Эрнесту ни о чём.
Для подстраховки он прошёлся вооружённым зрением по всем ближайшим окрестностям до самого горизонта, но везде было пусто даже в виде мелкой живности.
Никого и ничего нигде, и лишь один ребёнок рядом — то ли в смерти, то ли в беспамятстве…
Эрнест хорошенько закрепил на себе все детали своей походной экипировки, способные свалиться с него при трудном спуске, и стал фактически ссыпаться к берегу реки по крутому склону вместе с камнями.
— Эй! — снова закричал он призывно. — Детка, потерпи ещё немного! Я сейчас!
Он кричал, почти скатываясь вниз вместе с камнями, видел, что ребёнок недвижим, и это его всё больше пугало. Ему менее всего хотелось стать сейчас свидетелем ещё одной преждевременной смерти…
Эрнест очень старался быть осторожным, но инерция под конец всё-таки одолела, и он так вынужденно разогнался, что едва не промахнулся, и не улетел в реку с опасными для него последствиями… Эрнест совершенно не умел плавать, почти истерично боясь глубокой воды. В случае крайней необходимости он ещё смог бы инстинктивно в ней побултыхаться ради спасения себя, но вместе с тем грузом, которым он был увешен, Эрнест утонул бы гарантированно и очень быстро…
Заранее предвидя подобные осложнения, он умышленно упал, широко разбросав руки и ноги, болезненно прокатился и проскользил по прибрежной гальке, добавив новых дыр в и без того рваной своей одежде, а также синяков и царапин — на теле, встав на четвереньки, добрался до ребёнка, и нетерпеливо перевернул его на спину.
…Это оказалась девочка лет восьми-девяти. Худая до содрогания души, в изодранном коротком платьице, помнящем, по крайней мере, два предыдущих поколения подобных ей; исцарапанная и грязная.