Саня Дырочкин — человек общественный (Ласкин) - страница 36

— Дураки! — заорал он. — Чего раскудахтались?! Пожалели собачку! Ах, бедняжка! Ничего с ней не случится! Полежит и встанет! Мы и без врача обойдёмся! Сказал, валите подобру-поздорову!

Пришлось действительно отстать от этого психа.

— Да ну его, Саня! Уговариваем, объясняем, будто бы нам с тобой больше всех нужно…

Мы повернули к своему дому и тут увидели около гастронома того самого дядьку, Фединого отца. Он стоял со своими дружками. И вид у них всех был довольно-таки противный.

«Вот отчего на нас кричал Федя, — подумал я. — За отца стыдился…»

Севка тоже заметил дядьку.

— Нет, Дырочкин, мы не имеем права так легко отступаться, — сказал он.

Я согласился:

— Будем бороться за каждого человека.

— Тогда предлагаю идти к ним домой… — сказал Севка.

— Боюсь, что Федя к себе нас не пустит.

— Обязан пустить, — сказал Севка. — В конце-то концов мы же спасли его собаку от неминуемой смерти. А отца всё равно нет дома. И в ближайший час, судя по всему, он не вернётся…

Квартиру Поликарповых нашли сразу. Позвонили. Никто не прошёл по коридору, в доме будто бы спали. Пришлось звонить снова. Опять тишина.

Севка не хотел сдаваться, нажимал и нажимал на кнопку звонка. Мне даже стало страшновато: если в доме всё же были взрослые, то могли отругать за настырность.

Тут дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возник злющий Федя.

— Сказано, уметайтесь! — зашипел он. — Отца позову, если не уйдёте!

— Да его нет дома, — спокойно сказал Севка. — Он с дружками около магазина. А мы с Дырочкиным хотели проведать больную Феньку, имеем полное право.

Но Федька захлопнул дверь перед Севкиным носом.

— Ах так?! — разозлился Байкин.

И он стал нажимать на кнопку, точно это был не звонок, а гашетка пулемёта. «Тра-та-та!» — летело из-за двери.

Второй раз щёлкнула задвижка, и уже более мирный голос сказал из темноты:

— Ладно уж, проходите…

Севка бесстрашно шагнул в коридор первым.

Я вытянул руки. Нащупал стенку и пошёл вдоль неё в сторону светлой полоски.

Кухонька оказалась полупустая. Газовая плита, столик, две табуретки, настенный шкафчик. У стены на половике лежала собака и часто дышала. Она подняла голову, перекинула свой короткий хвост справа налево, потом обратно, словно приветствовала нас, старых своих знакомых.

— Узнала, — ласково сказал Севка, усаживаясь на пол. — Значит, болеешь?

Неожиданно собака заскулила, точно пожаловалась на свою жизнь и худое здоровье. И не врач мог понять, как ей плохо.

Я потрогал Фенькин нос — он был сухой и горячий. Нос у собаки вроде термометра, по нему сразу можно узнать о болезни.