— Но собака умирает!
Люська пожала плечами.
— Жить или умереть, это её личное собачье дело! — Люська решительно со мной не соглашалась. — Представь, что ты притащил бы ветеринара к какой-то собаке, а в это время рядом тяжело заболела корова? Кто полезнее? Кто важнее? — наступала она.
— Какие же коровы в Ленинграде?!
— Найдутся коровы, — уверенно сказала Люська, — когда узнают, что коров кто-то лечит бесплатно.
Моему гневу не было предела. Я даже забыл на секунду, что тороплюсь к маме.
— Ты ещё хуже, чем я о тебе думал! — воскликнул я. — Не надейся, мы не примем тебя в пионеры!
— Примете! — расхохоталась Люська. — И примете первой!
— Не примем!
— Сейчас покажу фокус. И ты всё поймёшь.
Она вдруг бросилась к переходу, встала рядом с какой-то старушкой, которая дожидалась очередного «зелёного» сигнала светофора.
Я услышал, как Люська жалобным голосом попросила:
— Бабушка, вы меня на ту сторону не переведёте?
Узнать Удалову было просто невозможно, даже ростом она вдруг стала ниже.
— Конечно переведу, детка! — ласково пообещала старушка. — Вечером машины ещё опаснее, чем утром.
Она сама взяла Люськину руку.
— А братика моего вы не смогли бы перевести?
— Отчего же, — заметила меня старушка. — Давай, мальчик, и ты руку.
Я возмущённо крикнул:
— Но я не брат!
— Брат, брат! — настаивала Люська. — Двоюродный, правда.
— Всё равно близкий, — согласилась старушка. — Пошли, — сказала она и похвалила нас: — Молодцы, что попросили помощи на переходе.
В руке у старушки была сумка.
— Вам тяжело? — поинтересовалась Люська. — Можно, я донесу?
— Спасибо, — поблагодарила старушка и отдала Люське сумку. — А теперь давай мне руку.
Вспыхнул «зелёный», и старушка заторопилась.
— Пошли, ребятки!
Мне всё равно нужно было к своему дому. На тротуаре Люська вернула старушке сумку, сказала со вздохом:
— Помогать старшим — наше общественное дело!
— Наверное, ты пионерка? — улыбнулась старушка.
— Вступаем, — скромно сказала Люська. — Разрешите, я донесу вам до дома сумку?
— Вот молодец! — поразилась старушка. — Таких бы побольше! Ты мне напоминаешь мои молодые годы…
Я стал прощаться.
— Рада была вас встретить, — сказала старушка. — Спасибо! А ты бери, мальчик, пример со своей сестрёнки…
Люська робко попросила:
— А не могли бы вы несколько таких тёплых слов написать на бумаге? Вот так, мол, как Удалова, и должны поступать все.
— С удовольствием напишу! Добро, девочка, — великое дело! — согласилась старушка. — Только у меня нет ручки.
— А мы можем зайти в «Юбилей», там есть столик, бумага, ручка. Это у вас отнимет не больше минуты.