Появился директор, солидный человек с усами золотистого цвета и курчавой бородкой. Он медленно обошёл Севку в вазе.
Продавщица кинулась объяснять ситуацию.
— Гм! — обдумывал директор чрезвычайное Севкино положение. — Тянуть, кажется, бесполезно. Будем вывинчивать.
— Как… вывинчивать?! — с ужасом повторила бабушка, отпуская Севку.
— Крутить по часовой стрелке. — И директор показал нужное направление руками.
Он осмотрел магазин, увидел стол, на котором обычно заворачивают товары, и распорядился:
— Мальчика положим сюда… Вы, бабушка, держите пострадавшего за ноги, а я покрепче зажму вазу и буду медленно поворачивать её на голове, пока она не останется в моих руках…
— Кто она?! Голова?! — как эхо произнесла бабушка.
— Конечно, и такое возможно, — кивнул директор, — но я бы хотел всё-таки вывинтить вазу, а голову мальчик пусть уж носит. Она ему пригодится. — И прибавил: — Хотя было бы не худо, если бы его голова стала чуть умнее.
Директор повернул Севку к столу, на котором заворачивают товары.
Байкин шёл, как слепой, вытянув руки. Сквозь толстый хрусталь многое не рассмотришь. Да и тяжеленная эта ваза! Севкина голова опрокидывалась то назад, то вправо, то влево, — слабоватой для такого веса оказалась Севкина шея.
— Сюда, сюда! — подталкивал Байкина директор.
— Держись, Севка! — подбадривал я друга.
— Держусь! — донеслось из вазы. — Как считаешь, Дырочкин, если они меня не вывинтят, жить в вазе можно?
За меня ответил директор:
— Если не вывинтим, то вам, бабушка, придётся внести в кассу девяносто восемь рублей семьдесят копеек и мы охотно разобьём вазу. Молотков в нашем магазине полно.
— Но я не рассчитывала на такую большую трату! — проговорила бабушка, слегка бледнея. — Я шла за кастрюлькой!
Севка забрался на стол, стараясь лечь осторожно, но так стукнулся вазой, что хрусталь загудел.
— Хороший хрусталь! — похвалил директор. — Чешский! Слышите, какой чистый звук?!
Он поплевал на ладони, готовясь вывинчивать вазу.
— Ну, мальчик, — предупредил директор, — сейчас потянем. Конечно, будет слегка неприятно, может, больно, но нужно терпеть. Ты сам придумал себе эту пытку.
— Лежи, Севка, — шепнул я.
— Ле-ежу, — отозвалось из вазы.
— Значит, так, — продолжал директор. — Если твой нос слегка сплющится, не огорчайся. Красота для мужчины значения не имеет. Главное — ум и сила!
Севка не отзывался. Возможно, он был с директором не согласен.
— Начали! — скомандовал директор и медленно стал поворачивать вазу.
Вместе с вазой поворачивалась и Севкина голова. Когда директор повернул голову до предела, Севка заорал: