— Знаем! — закричали ребята. — Но нам бы хотелось побыстрее!
* * *
По железной лесенке, нависшей над цехом, мы поднялись на второй этаж. Прошли по застеклённому коридору, мимо нескольких комнат, в которых что-то считали мужчины и женщины.
— Здесь мозг цеха, — коротко сказал Пётр Петрович, показывая на кабинет. — Инженеры, экономисты, начальник.
У обитой коричневой кожей двери с табличкой «МУЗЕЙ» Пётр Петрович остановился.
— А сюда я приглашаю вас поговорить и подумать.
Он открыл комнату и пропустил нас. В центре стоял стол и стулья, на стенах фотографии и таблицы, справа и спереди — стеллажи, как в библиотеке. Но только вместо книг — разнообразные детали, продукция цеха.
Шум станков здесь не слышен.
Мальчишки бросились к деталям, а девчонки, конечно, к картинкам.
— А вот Пётр Петрович! — узнала фотографию Майка.
Люська подошла к ней, поглядела.
— Вроде бы папа, а вроде не он… — засомневалась она.
На карточке у станка стоял хмурый и очень серьёзный подросток. Он точил снаряд, а за его спиной у другого станка работал старик, и что-то похожее, как мне показалось, было между ними.
— Нет, это не я, — покачал головой Пётр Петрович. — Этот подросток мой папа, Люсин — дедушка, тоже Удалов Пётр Петрович.
— Дедушка?! — удивилась Люська. — А что же он такой молодой?
— Все когда-то бывают молодыми, — засмеялся Пётр Петрович. — В сорок втором моему отцу было пятнадцать, а видите, каким он кажется взрослым! Он вытачивает снаряд, а рядом уже стоит готовый с надписью: «За Ленинград!».
Каждому хотелось получше рассмотреть этот блокадный снимок! Здорово Удалов трудился! Стружки били фонтаном! Удалов хорошо понимал, как нужен его снаряд для победы.
— За труд твой дедушка, Люся, вот этот мальчик, хмурый и голодный, был награждён в сорок третьем году медалью «За оборону Ленинграда», самой лучшей, самой дорогой медалью для всех ленинградцев.
Люська с гордостью взглянула на Севку:
— Видал, Байкин?!
— Ну и что? — Севка пожал плечами. — Я тебя поздравляю. Но наш орден больше.
А Пётр Петрович уже показывал на карточке другую фигуру, что была за спиной подростка Удалова.
— А это ещё один Удалов Пётр Петрович, но его, к сожалению, давно уже нет. Он отец моего папы, значит, мой дед, а Люсин прадед. Я его никогда в жизни не видел. Он был выдающийся мастер.
— Чем же выдающийся? — спросил я.
И тогда Пётр Петрович пригласил всех к столу, чтобы рассказать поподробнее историю Удаловых.
* * *
— Знаете ли вы, что такое династия? — начал он.
— Знаем, — закричал умный Севка. — Это семья баронов, графов и даже царей!
— Ну, царей и графов у нас давно уже нет, а династии остались. Только теперь мы говорим о династиях рабочих. Вот и у нас династия Удаловых!