Была у меня мысль сделать себе новый амулет. У другого мага, естественно. Но что-то мне в этой идее не нравилось. Слишком яркими были воспоминания о взрыве, в эпицентре которого как раз амулет и находился. Если рассмотреть версию невиновности Якова Вениаминовича, амулет представлялся мне каким-то подозрительно ярким маяком.
Между тем рассвело. Быстро как-то. незаметно. Или это я так задумался. Милую девушку за стойкой по- моему все-таки сморило. Глаза у нее были открыты, но подернуты какой-то дымкой. Все правильно, каждый человек, работающий по ночам, должен уметь спать с открытыми глазами.
Я наконец-то пришел к окончательному решению. Нужно ехать к Якову Вениаминовичу. Прямо сейчас, не откладывая. И задать несколько прямых вопросов. Не знаю, получу ли я на них прямые ответы, но это уж на месте сориентируюсь. Если он — именно тот, кто пытается меня убить, попробуем внести какую-то ясность в ситуацию. Включая сакраментальный вопрос «за что?». А ведь даже если покушается не он, интересные вопросы у меня все равно найдутся...
Жизнь полна чудес и без всякой магии. Только я собрался встать из-за стола, мой телефон зазвонил. И я, еще не глядя на экран, точно знал, кто это.
— Да, Яков Вениаминович.
— Вадик, с вами все в порядке?
— Вашими молитвами, Яков Вениаминович, — я постарался, чтобы мой голос звучал нейтрально, без намека на сарказм.
— Ну и слава Богу, слава Богу. У меня этой ночью так заснуть и не получилось. Вы уж простите такой ранний звонок... Хотя, вижу, вы тоже не спите?
Я хмыкнул, почувствовав неуместное веселье.
— Не спится что-то, Яков Вениаминович. Такая ночь волшебная...
Маг посмотрел на меня, чуть склонив голову набок. О чем он в этот момент думал, не знаю.
— Вот и прекрасно, — сказал он наконец. — Вы, Вадик, приезжайте-ка ко мне прямо сейчас. Хорошо? Отказаться в такой ситуации было бы глупо, как вы считаете?
Глава девятая
Бац!
Вот это да, ну и ну, ничего себе... и все прочие междометия, выражающие изумление и ошеломление. Яков Вениаминович, старый одесский еврей, человек мягкий и интеллигентный только что без второго слова зарядил мне по морде.
Ну, не то, чтобы зарядил — скорее, это была классическая пощечина, которой аристократы в былые времена ставили на место зарвавшихся наглецов. А наглец — это. стало быть, я. И вся моя наглость заключалась в излишней честности. Я просто изложил, не став ходить вокруг да около и не прибегая к эвфемизмам, свои выводы по поводу причастности старого мага к покушениям на меня. В конце концов, я ведь именно за этим ехал к Якову Вениаминовичу домой, не так ли.