Я тряхнул головой, пытаясь не дать глазам снова закрыться.
— Не стоит, пожалуй. Яков Вениаминович тоже пытался, и...
— Не переживайте, — улыбнулся Роберт. — Это будет нечто иное.
Глава двенадцатая
Разбудила меня препротивнейшая мелодия. Сквозь не желающий отступать сон я долго не мог сообразить, откуда она доносится и какие меры стоит предпринять, чтобы прекратить эту адскую какофонию.
Информация из глубин памяти в сознательную область воспаленного и не выспавшегося мозга проникала тяжело, по капле. Сначала почему-то пришло знание, что это Брамс, венгерский танец номер пять. Потом
— что эта музыка мне нравилась, нравилась настолько, что я поставил ее в свой телефон на группу близких друзей. И лишь потом до меня дошло, что мой телефон, собственно, и стал причиной прерванного сна. Точнее, один из пресловутых близких друзей посредством телефона.
Я открыл глаза и потратил еще какое-то время на ориентацию в полутемном пространстве почти незнакомого мне номера. Я ведь особо и не разглядывал ничего, когда пришел, только задернул плотные шторы, совершил подвиг раздевания и рухнул на кровать. Благо, пространства было немного — номер маленький, одноместный, так сказать, предельно функциональный. Поэтому брошенную на единственное кресло одежду я отыскал быстро, чуть дольше извлекал из ее недр телефон.
Звонить он, кстати, не переставал. Кто ж такой настойчивый... Нуда. Борис. Что ж тебе надо, мерзавец?
Этот вопрос, причем в дословной форме, я и донес до своего друга, нажав кнопку приема. Борис моей холодностью оскорблен не был. а был он, судя по интонации, напротив, весьма обеспокоен:
— Алле, Вадим! Вадим, это ты?
Ну не идиотский ли вопрос для звонка на мобильный? Тем более... хотя нет, видеорежим-то я не включил. Ну и не буду. Моя цель — сократить время разговора до минимума, возможно даже приблизиться к лучшим достижениям в области лаконичности телефонных разговоров.
— Да, это Вадим. Вадим — это я. Еще вопросы будут?
— Ты... ты, это... — Борис был непривычно косноязычен. — С тобой все нормально?
— Нет, — честно ответил я. — Мне просто чудовищно хочется спать, а одна скотина мне не дает. Поэтому, если больше вопросов не будет...
— Ты где? — спросил Борис. — Чего видеорежим не включаешь?
Я душераздерающе зевнул. Прямо в трубку.
— Потому что я сейчас нефотогеничен. Стесняюсь очень. Слушай, я рад, что ты за меня беспокоишься, но я жив и здоров, только очень хочу спать. Давай я тебе попозже позвоню, ага?
Посчитав, что в конце разговора я был достаточно вежлив, я позволил себе в виде компенсации невежливо дать отбой. После чего отключил телефон. Стоило бы сделать это еще до того, как упасть в кровать. А правильней всего — еще дома, сразу после разговора с Робертом.