Игорь… И вспомнился же вот на больную голову.
Сволочь…
Да-а…
* * *
– Таня?
– Ну, Таня. А ты кто?
– Люков. Помнишь меня?
– А-а, гоблин с длинными руками? Еще бы!
– Нет, тот самый красавчег с улицы Вязов, нанизывающий на скальпель острые язычки. Не груби мне, девочка, пока я не рассердился. Я гоблин злой и недобрый.
– Х-ха! Чего надо, красавчег? Ты время видел? И вообще, номерком случайно не ошибся?
– Не ошибся, не надейся. Воробышек не жди утром, она сегодня у меня переночует и, возможно, задержится на пару дней.
– Что-о? Опять?!. То есть, стой! Как это у тебя, Люков? Женька же на работе!
– Не опять, а снова. Как видишь, ей понравилось. Уже нет. Я ответил на все вопросы? Надеюсь, ты не против?
– Так, значит, вы все-таки вместе, да? Ой, только не трави мне байки про ночные лекции, товарисчь, сама практикую. Запал на Женьку, так и скажи!.. Постой, а с каких это пор ты записался в докладчики, Люков? И почему это я вместо того, чтобы говорить с Воробышком, слышу тебя?
– Ты в каком корпусе учишься, любопытная?
– В шестом, а что?
– Ничего. Буду ждать тебя утром в восемь у входа. И не вздумай опоздать, девочка, я спешу.
– Чего?! Ага, счас-с, разбежалась! Я вообще-то на первую ленту и на тебя игнор забить хотела…
– Тогда вместо тебя я встречусь с твоим другом, и игнор тут же прикажет долго жить. Передай ему, пока он рядом от воздержания натужно сопит в трубку, что я найду его, раз уж ты у нас такая пугливая, и поговорю. Очень надо.
– Да что ты хочешь, Люков? В чем дело?! Эй, ты меня слышишь?.. Эй!.. Вот же козел, трубку бросил…
* * *
– Домовой? Привет, – я открываю глаза и смотрю на рыжую урчащую морду, осторожно обнюхивающую мой нос. Голоса нет совсем, из горла ползет какой-то жалкий хрип, и кот тут же навостряет уши, выгибает спину и настороженно пятится. Махнув хвостом, спрыгивает с кровати на пол, подходит к притворенной двери и вопросительно поднимает на меня глаза.
«Сколько можно спать? Пора вставать, соня!» – читаю я в этом красноречивом кошачьем взгляде и, высунув нос из-под теплого одеяла, сонно смотрю на серый день за окном, заглядывающий в комнату в прямоугольную щель между задернутыми портьерами, и молчаливое табло часов на стене. Который сейчас час? Неужели позднее утро? Я старательно щурюсь и отрываю голову от подушки…
Что-о? Рывком скидываю с себя одеяло, вскакиваю с кровати и подбегаю к часам. Убираю от лица встрепанные волосы, усиленно моргая. Нет, не показалось – на часах семнадцать двадцать две, близится вечер, и позднее утро, когда мне следовало уйти из дома Ильи, давно позабылось за серым днем. Я по-прежнему в квартире Люкова, в спальне Люкова, в постели Люкова и провела здесь уже черт знает сколько времени!