Полчаса на завтрак и приведение себя в порядок, а затем занятия. К моему удивлению, мы изучали географию Короны-один. В частности, географию прилегающих к столице регионов.
Затем был час, посвященный тактике боя в городской местности, затем физподготовка, стрельбы, обед, снова стрельбы… Сержант увидел, что винтовку я не поменял, неодобрительно качнул головой, но ничего не сказал. А я не стал говорить, что новая скоро прибудет с орбиты.
На ужин я пришел уставший, как собака, с ужасом думая о том, что впереди еще предстоит два часа рукопашного боя. И предчувствия меня не обманули.
Лейтенант Борисов, напоминающий угрюмую гориллу, недобро осмотрел меня взглядом маленьких глазок, а затем погнал на разминку. Прыжки через брус, ползание вверх-вниз по канату, подтягивания, отжимания… Разминка меня окончательно добила. Я-то наивно считал, что неимоверно крут для этого мира. А оказалось — так, слизняк на палочке. Впрочем, лейтенант явно был доволен.
— Молодец, боец, возможно, из тебя и выйдет толк, — одобрительно молвил он, рассматривая мою истекающую потом тушку. — Иди, побей тренажер.
В первый день меня никто не стал ставить в спарринг с другими солдатами. Я просто бил манекен, отдыхал, снова бил манекен. Лейтенант время от времени подходил ко мне, делал замечания и шел к другим. И слава богу. Я не чувствовал себя готовым к чему-то большему.
Наступила армейская рутина. Я вместе со взводом бегал кроссы, стрелял, слушал лекции по тактике, иногда стоял на часах.
Прошел месяц. На счет упали восемьсот кредитов — первые честно заработанные мной деньги. Я проставился перед ребятами из взвода, купив четыре ящика пива и огромную сумку с закусками. Сержант, приглашенный на праздник, отнесся к действу благодушно, пил наравне с остальными, но на следующее утро все так же вытащил нас из кроватей и отправил на очередную пробежку.
Вообще, Эндрюс за этот месяц начал относиться ко мне неплохо. Особенно после того, как увидел, какое оружие я себе купил и сколько времени провожу в тире — а это занимало львиную долю от тех крох свободного времени, что у меня оставались.
— Молодец, Новичок, — одобрительно сказал он, увидев «Федерацию-320» у меня на плече.
— Молодец, Новичок, — одобрительно сказал он, увидев мишень с результатами моих стрельб через три недели службы. — Если так пойдет, имеешь шанс стать одним из штатных снайперов взвода.
Становиться снайпером я пока не хотел, но услышать похвалу было приятно. Сержант был суров и доброе слово от него значило много.
Занятия в тренировочном центре тоже потихоньку вошли в колею. Лейтенант Борисов сообщил мне, что я прошел подготовительный этап и готов к нормальным занятиям. После чего начались спарринги и отработки приемов. Ничего особо нового я не узнавал, но занятия были отличным способом легализации моих умений. Учитель хвалил меня за быстрое овладение техникой и сетовал на то, что мне не хватает мышечной массы, исподволь намекая на тренажерный зал. Я отнекивался, ссылаясь на тяжелый график.