Только вот одно дело выбросить из головы, а другое – из сердца. И маленькое глупое сердце почему-то поверило, что все возможно, и снова забилось для одного конкретного человека.
С того вечера я стремительно начала выздоравливать. И насморк с кашлем пошли на убыль, и слабость исчезла, а температура вообще больше ни разу не поднималась. А еще я привыкла спать в обнимку с Князевым. Поначалу это было из-за моего плохого состояния, и я по-прежнему не соображала, как перебиралась на него. Но оказалось, что мне безумно хорошо рядом с ним. Я уж умолчу о сумасшедших, умопомрачительных поцелуях…
Каких-либо эротических поползновений ни с моей, ни с его стороны не совершалось. На них сил у меня не было.
Поначалу не было…
Но когда я почти оправилась от болезни и поняла, что можно принять нормальный полноценный душ, то…
– Спинку потру, – сообщил Алекс, забирая из моих рук банное полотенце и подталкивая в открытую дверь ванной.
– Князев! – возмутилась я, пытаясь отобрать полотенце. – Я же в душ!
– Карин, скажи мне, что я у тебя еще не видел за эти дни? – невозмутимо вопросил он, задвинув меня в ванную, после чего, не обращая внимания на сопротивление, стянул с меня футболку.
– Многое! – шлепнула я его по рукам, прикрываясь снятой одежкой.
– Не обольщайся, – спокойно отозвался он и, присев на корточки, принялся стаскивать с меня спортивные брюки.
Я ругалась, гарцевала, как лошадь, и пыталась сбежать, а этот… этот Князев занимался своим бессовестным делом.
– Карин, я делал тебе уколы и видел твою попу, я обтирал тебя водкой и видел твою грудь, очень красивую, к слову. А еще я тебя переодевал, потому что после жара ты была вся мокрая, а у самой сил сменить одежду не имелось. Так что, птичка моя, я видел тебя всю.
– Ик! – замерла я на месте. Вот факт переодевания пролетел мимо меня.
– Да-да, – правильно понял он мой ужас. – И белье тоже. Я не только видел тебя всю, но и трогал, потому что переодевал я тебя руками. Вот этими, – подняв ладони, он повертел их перед моим остекленевшим взором.
– Мм, – все, что смогла я промычать.
– Птичка моя, я же уже сказал, что тебе от меня теперь никуда не деться, – пользуясь моим ступором, Князев приподнял меня, поставил в ванну и включил теплый душ. – Ты попалась. Я тебя честно выходил и приручил, ты теперь моя.
Я взглянула на него безумными глазами, пытаясь прикрыться руками. Драться и удирать после всего случившегося за последние дни и ночи было бы как-то глупо. Но… стыдно же!
– Ну хочешь, я тоже разденусь, чтобы и ты смогла увидеть меня голым? – спросил он и прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Понаблюдал, как я отчаянно мотаю головой, нарочно тяжело вздохнул и добавил: – Жаль. Очень жаль. Глаза закрой! – после чего направил струю воды мне на голову.