Я медленно кивнула: понимаю.
Цесаревич был молод, ему не было еще двадцати лет, и со свойственной юности горячностью он стремился к идеалу, мечтал совершить что-то, никем прежде не свершенное. Надо думать, он очень волновался за исход этой операции. И за меня тоже волновался – великий князь был очень благородным и добрым юношей.
– Полагаю, это все, и я могу вернуться к работе? – уточнила я.
– Да, разумеется, можете идти. Удачи не желаю; верю, что вы справитесь сами, как, впрочем, и обычно.
На этом мы распрощались, и я в сопровождении Одержимого и недовольно косящейся на него Царицы покинула кабинет высокого начальства.
Ветров оказался действительно очень высоким мужчиной, выше меня на голову; наверное, чуть меньше двух метров ростом. Высоким, сильным, с резкими порывистыми движениями, широкой размашистой походкой и безукоризненной военной выправкой. Стоя он предсказуемо производил еще более давящее впечатление.
– Вы решили проводить меня до стоянки? – озадаченно уточнила я, потому что Одержимый упрямо держался рядом, хотя мой неторопливый шаг явно был ему не по нраву.
– Ну, я же поступил в ваше распоряжение, Вета Аркадьевна, – с непередаваемой интонацией процедил он в ответ. Искоса глянув на спутника, я не удержалась от тяжелого вздоха и изменила конечную цель маршрута. Наживать врага в лице единственного сопровождающего совершенно не хотелось, поэтому стоило хотя бы попытаться разобраться во всем сразу, по горячим следам. Очень не хотелось тратить на это время и силы, но…
Вот почему лучший из лучших Одержимый не мог иметь более мягкого характера?
Впрочем, что это я. Вряд ли бы он тогда стал «лучшим из лучших». Да и биография наверняка не способствовала смягчению и появлению таких качеств, как терпение и покладистость; кстати, стоило вечером с ней ознакомиться, чтобы избежать сюрпризов. На вид ему было около тридцати пяти, но по Одержимым всегда довольно сложно судить о возрасте. А если верить чутью, я была готова поклясться, что последнюю войну мой спутник прошел целиком. Да и после этого вряд ли подвизался при штабе. Погоны свои он наверняка заслужил собственной кровью, а у таких людей презрение к «штабным», к которым легко можно было отнести и меня, зачастую записано на подкорке.
Глава вторая. Подготовительный этап
Танцы – это искусство отдергивать свою ногу раньше, чем на нее наступит партнер.
NN
Скоростной лифт спустил нас на несколько этажей. Ветров озадаченно хмурился, косясь по сторонам, – похоже, в здании Департамента он прежде не бывал, – но молчал. Встречные здоровались со мной, провожали Царицу улыбками, а Одержимого – любопытными взглядами, и мужчине роль медведя на веревочке явно не добавляла настроения. Впрочем, путь закончился довольно быстро – в одном из небольших кафе. Выбор мой пал именно на это заведение просто потому, что оно было достаточно высокого уровня и здесь имелись отдельные кабинеты, а мне хотелось побеседовать в спокойной обстановке без лишних глаз.