В камере хранения мне выдают картонный чемоданчик.
— Извините, это ошибка, — говорю я. — У меня был большой чемодан.
— Хорошенькое дело! — смеется приемщица. — Этак каждый может сказать: «Давайте мне чемодан побольше!» А я выдаю по номеру на квитанции.
Я стою растерянный. Мужчина в черном получает свой черный чемодан и мой большой чемодан в придачу.
— Это не наш. Наш чемоданчик маленький, картонный, — говорит девочка в белом и берет его у меня.
Приемщица уже не смеется.
— Можете мне сказать, что у вас в этом чемодане? — строго спрашивает она меня. Я начинаю вспоминать:
— Серый костюм, белая рубашка, желтые туфли…
За нами стоит женщина, которой нужны ее тринадцать сумок, за ней — семь больших бородатых гномов в шапках с помпонами, в полосатых шерстяных носках, с квитанциями на семь больших рюкзаков, за ними — женщина-башня, требующая свой огромный чемодан. И в самом конце очереди — владелец барабана.
— А у тебя что в чемодане? Долго мы будем ждать? — ворчит мужчина в черном.
— Всё, — говорит девочка в белом.
Приемщица видит, что мы говорим правду, и отпускает нас. Девочка уходит, унося свой картонный чемоданчик.
Каким прекрасным должно быть это «всё», которое умещается в картонный чемоданчик!
Я человек скромный, незаметный. Чем бы я ни занимался, никто на меня внимания не обращает. Словно я пустое место.
«А может, я становлюсь невидимым?» — подумал я.
И действительно.
Поздоровался я на улице с бывшей одноклассницей, а она — ноль внимания.
Попал я как-то в одну компанию. Хозяева подавали кому руку, кому — кофе, кому — бутерброды с колбасой. Но мне не досталось ничего.
А когда я возвращался домой, сосед прищемил меня дверью и даже слова не сказал. Вот тогда-то, зажатый между дверями, я и понял окончательно, что стал невидимкой.
Чтобы проверить это, я решил спрятаться под ковром у соседей: интересно, заметят ли они что-нибудь?
И что же вы думаете? Я проторчал под ковром до самой весенней уборки квартиры, и никто меня там не заметил.
Весной меня свернули в рулон вместе с ковром и вынесли на улицу.
— Мальчики, с ковром будьте поаккуратнее! — предупредила мама, то есть соседка.
«Золотые слова», — согласился я с ней в душе.
Борис и Марек взвалили меня на плечо — и айда во двор! Я был не против, чтобы меня выносили из дому в ковре — всё-таки новое ощущение.
Во дворе меня перекинули через штангу, на которой выбивают ковры.
— Ты будешь держать, а я буду колотить, — сказал Марек.
— Нет, это ты будешь держать, а я буду колотить, — возразил Борис.
«Ребята, — подумал я, — мне все равно, кто из вас будет держать, а кто колотить — главное, держите меня как следует!»