Арабские высотки здорово отличались от привычных московских. В первую очередь – архитектурой. Открытые лестничные холлы без стен. Лестницы, которые отделяли от улиц только перила. Ну да, тут же девять месяцев в году – жара. В таком климате проблемы отопления строителей не волновали – подрядчики экономили на стенах, стараясь обходиться минимумом. Это плохо. Я с тоской вспомнил отечественные подъезды, изобилующие укромными местечками. Тут все было наоборот – подъезды и лифтовые просматривались насквозь. Что делать?
Обозрев видимую отсюда часть улицы, задерживая взгляд на возможных укрытиях, я притормозил. Высокие узкие дома белых и кремовых оттенков на один-два подъезда. Выложенные светло-серой плиткой тротуары начинались прямо от стен, заканчиваясь у края проезжей части. Первые этажи всех без исключения домов были заняты магазинами. Естественно – запертыми. Ставни опущены, закрывая витрины от любопытных глаз и загребущих рук. Я задумчиво смерил глазами ближайшую. Похоже, рольставни были из металла.
На тротуарах и обочинах хватало припаркованных машин. Вскрыть? Представив прокаленные внутренности железного коня, простоявшего день на солнцепеке, я содрогнулся. Куренок в духовке. Не айс.
Ломать двери квартиры на глазах всего квартала не хотелось. Но, похоже, другого выбора мне не оставалось. Подойдя к ближайшему подъезду, я задрал голову, изучая видимые с улицы двери квартир. Добротно и прочно. Придется потрудиться. И – пошуметь.
Сняв с плеча лестницу, я даже не успел прислонить ее к стене, услышав шум за спиной. Я обернулся – на плитке лежали обломки цветочного горшка. Новый удар – меня осыпало черепками посуды. Я задрал голову – из окон торчало полтора десятка голов, неприветливо размахивающих руками. Одна держала что-то типа пивной кружки, похоже, собираясь швырнуть ее вниз. Моя поднятая голова остановила бросок. Зато жестикуляция усилилась. Пантомима была совершенно беззвучной – похоже, шуметь они опасались. Судя по всему – долбаный хитропопый мидлкласс, готовый на все ради собственного спокойствия.
Помахать стволом?
Явно не тот случай. Я скрестил руки над головой и показал кулак мужику, швырявшемуся посудой. Тот сделал энергичное движение рукой – «уходи». Плюнув на тротуар, под настороженными взглядами жильцов я отошел от дома. И вытащил пачку. Твою мать! Сигарета внутри оказалась последней.
Я выматерился. Пивная кружка грохнулась на асфальт, послужив последней каплей. Башню сорвало…
Четверг. День, 16.25.
…в себя я пришел в каком-то закоулке. Пистолет в руке вонял свежим порохом – я отвел душу, постреляв по бандерлогам в окнах. Увы, сверху никто не упал.